Уж чего-чего ожидала прекрасная Смоленская княжна, но только не такого, чтобы прибывший сватать ее жених уделял внимание другой.

Михолап уже открыл было рот, чтобы ответить, но отчего-то помедлил, нерешительно оглянулся на княгиню. И та пояснила:

– Это Ольга-псковитянка, которую Олег когда-то привез Игорю как невесту. Да только Игорь не пожелал сделать ее княгиней, хотя сам Вещий удочерил Ольгу. Ну, а после того как у Ольги с Игорем не сложилось, Олег отдал названой дочери в удел Вышгород на Днепре. Однако девка эта все равно пожелала остаться подле Игоря, не суложью его, так поляницей в дружине, богатыркой, побратимом боевым. А князья на таких не женятся. Так что не думай о ней, Рада моя.

– Но зачем же тогда они привезли ее в Смоленск? – надула губки княжна.

Михолап с княгиней только переглянулись. И впрямь, зачем? Воевода стал рассуждать, что прибыла Ольга в Смоленск, скорее, не с Игорем, а по воле названного отца Олега. Однако Светораду не устроили эти пояснения. Привыкнув считать себя первой красавицей на всем днепровском пути, она придирчиво рассматривала эту Ольгу, выискивая в ней недостатки. Светорада нашла ее излишне высокой, излишне широкоплечей, да и одета не нарядно, а как воин, в куртку дубленой кожи и воинские сапоги до колен.

«Наверное, она пропотела вся под кожами в такую-то жарищу», – с потаенным злорадством думала княжна. И все же отметила, что и в мужской тяжелой одежде псковитянка выглядит пригожей и ладной. Обшитое бляшками очелье на голове девы-воина смотрится едва ли не как венец, голова на длинной прямой шее вскинута с непередаваемым достоинством, и глядит Ольга вокруг так, словно вся эта шумиха на пристани, все эти спешившие к реке смоляне и выстроенная рядами почетная стража – для того, чтобы приветствовать именно ее, отвергнутую невесту Игоря.

– И чего нос-то дерет? – возмутилась Светорада, тоже высокомерно вскидывая голову. – Ведь все равно не на ней, а на мне собирается жениться Игорь Киевский!

Эта невольно прорвавшаяся ревность княжны позабавила княгиню и старого воеводу. Тот даже хмыкнул в бороду, стал покручивать длинный ус, а княгиня уже увлекла дочь в сторону: не гоже жениху видеть суженную до смотрин. Но тут Светорада указала матери на прибывавших и воскликнула:

– Ой, родимая, смотри, сам твой Кудияр прибыл с князьями!

– Отчего это он мой? – строго оборвала дочь княгиня, но Светорада уже щебетала беспечно.

– Наверное, как всегда, гостинцы мне привез, он умеет угодить. Да и тебя, матушка, не обделит.

И она лукаво глянула на княгиню. Однако Гордоксева только нахмурила темные брови под светлой оборкой шали:

– Тебе и без Кудияра даров хватит. Небось, вено богатое даст за тебя князь Олег, да и Игорь не обидит невесту. Еще и Ингельд одарит младшую сестрицу.

Но Светорада лишь хмыкнула, перебросив на спину тяжелую косу.

– Ингельд! Вот уж радость великая!.. Ввалится, как всегда, в девичью, пошумит, помнет, поваляет прялки и светильники, да еще надо мной насмехаться начнет. А как подумаю о речах его хвастливых: дескать, они с Игорем друзья-побратимы неразлучные… В народе говорят: каковы ножны, таков и клинок. Не хотелось бы мне узнать, что и княжич Игорь так же груб, как мой старший брат Ингельд.

В это время жених Смоленской княжны стоял на пристани и разглядывал высокие частоколы города, мощные башни городен[60]. Богат Смоленск, второй город на Днепре! И мощным, неприступным выглядит его детинец на возвышенности.

Игорь невольно покосился на идущего рядом княжича Ингельда. Как же повезло Киеву, что боги не наградили Ингельда властолюбием, дав ему только страсть к воинским походам. Кровь предков викингов бурлила в жилах Ингельда сына Эгиля, но он давно дал понять всем, что не зарится на вотчину отца, предпочитая вольную жизнь, верную дружину да друга-побратима за верховного воеводу. Но Игорь все же спросил Смоленского княжича: не жалко ли ему, что Смоленск по договору за невестой достанется Игорю?