Похоже в первый миг не узнал и занес руку для удара. Но Ольгу бойцовская сноровка не подвела: успела перехватить запястье парня, крутанула так, что он охнул и выронил оружие. А уже в следующий миг ударил кулаком посадницу по лицу. У нее даже голова откинулась, на губах ощутился привкус крови.

Она зашипела:

– Совсем ошалел, Стемка! Своих не узнаешь!

– Ольга? Пресветлые боги!.. А ты что здесь сторожешь?

Сзади слышался звук отпираемых засовов, а через забор уже перелезал крупный мужик, потом еще кто-то появился, спрыгнул пружинисто. В темноте послышался лязг булата.

Стема присел, крутанулся, подсек наскочившего так, что тот отлетел в сторону, выронив тесак. Стемка хотел поднять клинок, наклонился, но другой догонявший навалился на него сверху, обхватил, придавил голову, как в борцовском зажиме, намереваясь свернуть Стемке шею.

– Словил! Словил вора! – закричал детина.

А тут и первый спохватился, поднял тесак, замахнулся, но клинок налетел на подставленный Ольгой меч и был ловко выбит.

– Да он тут с товарищем, паскуда!

Стемка рвался из рук охранника, резко бил локтем назад, стремясь попасть под ребро. И напавший, глухо охнув, наконец ослабил хватку. Стемка тотчас вывернулся ужом, а Ольга в это время что есть силы лягнула второго так, что тот отлетел к забору, осев на скамью.

– Бежим, Стема!

Сзади кричали:

– Караул! Лови! Собак спустите! Пусть грызут.

Ольга со Стемой рванули в темноту. Сзади крики, вопли, зашлась лаем собака.

– А ну к капищу! – на ходу приказала Ольга.

– Кудааа? – протянул Стема, но послушно кинулся следом.

Перед высокой оградой городского капища было открытое пространство, а там, где у входа расходился частокол святилища, виднелся высокий силуэт волхва в длинном одеянии. Заметив подбегавших, он шагнул вперед, поднял над головой длинный посох.

– Прочь или проклятие на вас…

– А ну пропусти!

Ольга сорвала с головы колпак, тряхнула косой. Как хозяйке Вышгорода, ей было дозволено входить в святилище – ей, но не Стеме. Однако узнавший посадницу волхв в первый момент был так ошарашен, что отступил, пропуская обоих.

«А говорят еще, что волхвы ко всякому привычны», – с какой-то злой усмешкой подумала Ольга. Однако времени размышлять не было. Сейчас челядь боярина сообщит, что волхв впустил их в священное место, а там и вынудят выдать. Стемку уж точно отдадут на расправу. Поэтому мешкать было нельзя.

На огороженном со всех сторон пространстве капища горели по кругу яркие костры, освещая гигантский столб бога Велеса и срубную башенку, где волхвы складывали требы. Стемка с интересом озирался вокруг, видел собиравшихся волхвов в длинных одеяниях, заметил и белый камень жертвенного алтаря.

Ольга направилась к одному из служителей.

– Троих волов пришлю в дар, если поможете скрыться, – властно сказала она и без перерыва продолжила: – Нам нужна веревка, чтобы покинуть капище, спустившись на склон за частоколом. Преследователям скажете, что забравшиеся головники[51] все сами взяли, угрожая оружием. Но о том, что узнали меня – молчать. Ну что уставились? А ну живо!

Стемка только таращился на все, машинально поклонился изваянию божества. Потом перевел взгляд на Ольгу и даже языком прищелкнул от восхищения.

– Ох и горазда же ты приказывать, посадница!

Она заметила, что парень стоит скособочившись, а по спине его течет кровь.

– Сможешь спуститься вниз али задели сильно?

– Задели. Ножом, кажись. Но полезу. За тобой, красавица, хоть к Морене[52] в подземелье полезу.

Стемка оставался хвастуном, несмотря на всю серьезность их положения. Такому – ремни из спины режь, а он все будет балагурить. И глаза его, когда он движением головы откинул со лба длинные светло-русые волосы, сверкали с прежним озорством. Но Ольга видела: если в ближайшее время не перевязать ему рану, он ослабеет от потери крови. Поэтому, оглядываясь на волхва, удерживающего у входа их преследователей (не смевших ступить в освященное место, но требовавших выдать им убийц), Ольга приказала волхвам дать еще и полотна на повязку.