Впервые слышу это имя. Точно так же, как и Маркус и Кейра.

– Ладно. А дома это где?

– На причальной мачте «Зефир», конечно. – снова пожала одним плечом Кона. – Мне не нравится, что с тобой происходит. Может, тебя пыхнуть?

Себя пыхни, блин…

Что ж, значит, все, что я принял за видения ушибленного и воспаленного мозга – было вовсе не видением. И сейчас вокруг меня творится какая-то чертовщина. И, так как объяснить все, что творится с помощью известных мне законов мироздания, я не в состоянии, придется обходиться без них.

Ничего не отвечая на предложение «пыхнуть», я слегка приподнялся на жестком лежбище, на котором лежал все это время, подвинулся и принял полу-сидячее положение, чтобы удобнее было осмотреться.

Впрочем, сильно лучше не стало. Справа от меня моя узкая шконка была отгорожена стеной – такой же серой и слегка шершавой на ощупь. Сзади так же была стена и получалось, что мы с Коной находились в небольшой комнате, в которой имелась только узкая доска, наверное, считаемая здесь за кровать, кресло-мешок, в котором расположилась девушка, и небольшая тумбочка рядом с ним. Дверной проем, в котором я заметил шкафчики и цветастую одежду, явно предполагал наличие двери, но ее почему-то не было.

Зеркало бы…

Хотя нет, лучше не стоит. Я уже успел посмотреть на свои руки, когда с их помощью садился на лежанке, и беглого осмотра хватило, чтобы понять – это не мои руки. И ноги, безостановочно мельтешащие в поле зрения – не мои, даром, что скрыты под белой простыней. Я чувствовал, что они не мои. Я со своими, блин, тридцать пять лет прожил, я знаю, как они ощущаются!

Что ж, раз объяснить происходящее с точки зрения физики не выходит, будем объяснять с точки зрения фантастики.

Я попал в чужое тело.

А, может, даже и того хуже – в какой-то другой мир.

И почему-то эта мысль уже не казалась дикой или тупой – спасибо современным книгам и фильмам, которые приучили не удивляться и не такому повороту событий. Да еще и обстоятельства, при которых я сюда попал – как-никак втыкание головой в асфальт с трехметровой высоты вряд ли кому-то когда-то шло на пользу…

Ох, мать твою!.. Это что получается, если я упал максимально неудачно и умудрился умереть…

То, стало быть, этот мир – загробный?!

Я еще раз посмотрел на Кону и еще раз обвел глазами комнату.

Нет, это точно не загробный мир. Для загробного мира тут все слишком… Серое. Обычное. Я бы даже сказал «обыденное». Конечно, я никогда не верил во всякие там котлы и вилы, но чтобы окружение было настолько простым – это надо постараться.

Я поднял руки и снова осмотрел их, уже внимательнее. Исчезли с пальцев многочисленные ссадины, полученные на тренировках, пропал с правого запястья шрам от открытого перелома три года назад, да и в целом руки выглядели моложе, чем раньше. Моложе и… холенее, что ли? Как у пианиста.

И в целом тело ощущалось по-другому. Оно оно казалось легче, оно двигалось быстрее. Любое мышечное сокращение происходило на долю секунды раньше, чем я привык, и из-за этого действия были непривычно быстрыми. Даже если бы предыдущих факторов было недостаточно, это несоответствие точно убедило бы меня в реальности всего происходящего. Серьезно, ну в каком сне может придти осознание, что твое тело двигается и реагирует по-другому?

Значит, придется смириться с двумя неприятным фактами. Даже с тремя.

Первый – я довыпендривался и умер.

Второй – я попал в другой мир.

И даже в другое тело. Судя по всему, более молодое и подвижное, чем старое. Привычное старое во всех отношениях тело, которому неврологи уже диагностировали начинающиеся позвоночные грыжи, а многократно ломаные кости болели при каждом изменении погоды.