Между главами книги я поместил несколько более свободные по форме “Интерлюдии” (вроде глотка лимонного щербета, который по итальянской традиции подают между блюдами сытного обеда). Иногда они более личные и могут содержать загадки, остающиеся без ответа.
Лично мне кажется, что пробуждение путем “нового Просвещения” может способствовать созданию более открытого общества, установлению более демократического образа жизни и более приемлемых условий существования всего человечества. С моей точки зрения, светское представление о гуманности и светская система этических принципов – самый многообещающий путь, ведущий к мирному сосуществованию людей. Мы просто должны взять на себя ответственность за жизнь на Земле, здесь и сейчас. Слишком много людей сегодня страдает от религиозных гонений и притеснений, связанных с предрассудками. Поэтому светское мировоззрение, о котором я говорю, – не только просветительская программа, но и план достижения всеобщего равноправия.
Я назвал эту книгу “Светоч разума. Рациональное мышление в XXI веке”. Я мечтаю, что она станет оптимистическим манифестом, провозглашающим наступление “новой эпохи Просвещения”.
Кристер Стурмарк
Прелюдия
О мире вчерашнем и мире сегодняшнем
Я не верю в религии Откровения[5]. Я не желаю иметь ничего общего с твоим бессмертием: в этой жизни мы достаточно несчастны и без абсурдных спекуляций о жизни другой.
Лорд Байрон
Это случилось в Бразилии, в номере отеля. Австрийский писатель Стефан Цвейг (1881–1942) окончил свое знаменитую книгу о коллапсе Старого Света – последний, отчаянный выкрик. Когда работа была завершена, Цвейг и его жена совершили двойное самоубийство. Впервые эта книга была напечатана в Швеции в 1942 году под названием “Вчерашний мир” (на самом деле на немецком ее название звучит как “Die Welt von Gestern”, что значит “Мир вчерашнего дня”). Долгое время Цвейг был одним из самых популярных писателей Европы, но с приходом нацистов ему пришлось покинуть свою страну, а его книги в Германии были сожжены.
“Вчерашний мир” появился как результат ощущения Цвейга, что мир вокруг него обезумел. До Первой мировой войны казалось, что развитие Европы определяется этическими нормами и верой в будущее. Но внезапно эти принципы были забыты и вырваны с корнем, а на смену им пришли фанатизм и иррациональность. Цвейг сформулировал это так:
Все бледные кони Апокалипсиса пронеслись сквозь мою жизнь – революция и голод, инфляция и террор, эпидемии и эмиграция; на моих глазах росли и распространяли свое влияние такие массовые идеологии, как фашизм в Италии, национал-социализм в Германии, большевизм в России и прежде всего эта смертельная чума – национализм, который загубил расцвет нашей европейской культуры. Я оказался беззащитным, бессильным свидетелем невероятного падения человечества в, казалось бы, уже давно забытые времена варварства с его преднамеренной и запрограммированной доктриной антигуманизма. Нам было предоставлено право – впервые за несколько столетий – вновь увидеть войны без объявления войны, концентрационные лагеря, истязания, массовые грабежи и бомбардировки беззащитных городов – все эти зверства, которых уже не знали последние пятьдесят поколений, а будущие, хотелось бы верить, больше не потерпят.
Цвейг отмечает противоречащие здравому смыслу черты времени, в котором он жил:
Как ни парадоксально, несмотря на это, я видел, что в то же самое время, когда наш мир в нравственном отношении был отброшен на тысячелетие назад, человечество добилось невероятных успехов в технике и науке, одним махом превзойдя все достигнутое за миллионы лет: покорение неба, мгновенная передача человеческого слова на другой конец Земли и тем самым преодоление пространства, расщепление атома, победа над коварнейшими болезнями, о чем вчера еще можно было только мечтать. Никогда ранее человечество не проявляло так сильно свою дьявольскую и свою богоподобную суть