Когда я стал иеромонахом, поставили меня и других молодых ставленников на ночь исповедовать в Трапезном храме. Я встал к аналою – у меня кучечка, десяточек. У Тихона – толпа. У Кирилла – тьма. У Феодора – все остальные. И храм весь так поделен, а молодым это на руку. Я десяток поисповедую – и быстрей в келью спать. А они всю ночь, всю ночь исповедуют, эти старцы… Мне отец Феодор подарил из своих личных книг проповеди Иннокентия Херсонского. Вы знаете, что Иннокентий Херсонский был всезолотой проповедник? Его канонизировали не за то, что он вериги носил, постился. Но за его превосходное всезолотое слово… Пять томов подарил мне отец Феодор. И она меня очень выручала каждый раз – книга… А вообще, он (Феодор) тихо себя поставлял, старался быть совершенно незаметным. В тени. Ничего громкого от него не было видно. Но в этом чувствовалась его святость…

Моя первая встреча с о. Феодором произошла так. Двадцать лет назад в нашем военном городке умирала женщина. Мы были с ней дружны. После ее кончины решили с приятельницей поехать заказать молитвенное поминание о упокоении души. Сначала заехали в Троице-Сергиеву Лавру, потом поехали в Черниговский скит, где повстречали игумена Бориса (ныне покойного), попросили его молитв. Разве могла я тогда оценить, каких людей Господь ставил на моем пути? На душе тогда было просто, тихо и радостно.

Был теплый майский день, и времени, и сил было достаточно. Моя попутчица предложила доехать до Лозы: она слышала, что там служит очень хороший батюшка. Поехали. В храме нам сказали, что с батюшкой мы совсем чуть-чуть разминулись – он поехал в Лавру, но, возможно, он еще на остановке (конечная, поэтому автобус какое-то время стоял). Мы – бегом! Бежала, путаясь в длинной юбке, не помню, был ли на голове платок, только вижу, что сидит батюшка на скамеечке и смотрит, как мы к нему быстро приближаемся. Благословились, высказали свою просьбу. Смотрит батюшка то на меня, то чуть в сторону: «Птичка наша прилетела». А у меня свое в голове: «Вот мой батюшка, о нем и говорил иеромонах, которого я недавно просила быть моим духовником…» Спрашиваем, сколько же денежек за поминание нужно дать? Батюшка улыбается: «А сколько ж у вас есть?» Достали какие-то копейки, больше не было: «Батюшка, хоть разочек помяните». Тут уж он начал нас одаривать и по сию пору продолжает это делать. Подарил маленькую книжечку – «Житие Сергия Радонежского», просфорочку дал…

Подошел автобус, батюшка сел, а я так всю дорогу и простояла рядом с ним, слушая обо всех достопримечательностях, мимо которых проезжали. Из-за шума мотора я многое не могла расслышать, ничего не могу и сейчас вспомнить, только одно стучало в голове: «Я нашла батюшку!» Вернее – Бог послал.

Уверена, что еще при жизни о. Феодора многое ему открывал Господь. Восстанавливая храм св. Марии Магдалины, батюшка много трудился физически. Подробнее об этом мог бы рассказать о. Сергий – как они, молодые в то время ребята, просто падали от усталости после трудового дня, а батюшка еще шел и молился той молитвой, которая доставала до небес. Случайно заметили, что мысы обуви о. Феодора были ободраны, – сколько земных поклонов он положил за нас?!

Батюшка как-то раз заметил вслух, что все время около него находится примерно 12 человек (т. е. те, которые постоянно жили, трудились и молились на приходе; многие из них были или после психушки, или просто потерянные и никому не нужные люди). Так вот, однажды один из них решил подражать духовному подвигу – перестал спать ночью, а, сидя на стуле, молился. В скором времени ноги его страшно отекли. Как же ругался о. Феодор, узнав о его самочинии!