Так тяжело я приходила в себя всего несколько раз в жизни. Все плыло перед глазами так, что я даже рассмотреть не могла, где я и кто это так заботливо подносит к губам чашку с водой и горькие лекарства, что-то тихо приговаривая.

Меня, конечно, удивила такая забота. Точно помню, что когда я лежала в больнице, то никто за мной не ухаживал. Медсестра приходила, проверяла. Не откинула копыта, и то хорошо. Не испортила им отчетность, так сказать. А здесь я чувствовала, что мне и одеяло поправляли, и подушку удобнее перекладывали, и лоб обтирали, и вообще было стойкое ощущение, что рядом со мной постоянно кто-то находится.

Я потеряла счет времени и не знаю, сколько времени приходила в себя, но проснулась я от тихого разговора двух мужчин. В этот раз я сразу же определила, что говорящие - это мужчины, а не как в прошлый раз в непонятном подвале. Все события я восстановила в своей памяти и потому была настороже. Сразу же прислушалась к диалогу.

- Ваше…, - голос первого говорившего был хрипловатый, и у меня сложилось впечатление, что принадлежит пожилому мужчине.

- Давай без этого. Всю жизнь по имени называл, а сейчас…, - второй говоривший был явно моложе, но оборвал обращение первого мужчины, не дав ему закончить. Приятный баритон щекотал мое природное любопытство. Захотелось хоть одним глазком посмотреть, кому же принадлежит такой завораживающе красивый голос. Но я поборола соблазн раскрыть глаза и полюбопытствовать, а навострила уши и постаралась не упустить ничего.

- Димирон, девушка слаба, травма не опасная, но я почувствовал магическое влияние. Но что это означает, я не знаю, - старческий голос был озабочен.

- Когда она придет в себя? - мужчина напряжен, а я почувствовала на себе любопытный взгляд, и как назло, в носу засвербело. И я, не справившись, громко и со вкусом чихнула. Чихнула и лежу с закрытыми глазами. Мозг подсказывает, что спящие люди не чихают, а если чихают, то уже не спят. Но малодушно продолжаю притворяться. Чувствую на себе тяжелый взгляд, и начинает чесаться нос, словно его кончик пером пощекотали, и я пошевелила им, чтобы отогнать навязчивое ощущение. Слышу еле слышный смешок и открываю один глаз. Меня явно рассекретили, и потому мои попытки прикинуться ветошью выглядят по меньшей мере глупо. Натыкаюсь на внимательный взгляд темно-карамельных глаз. Я никогда не видела такого оттенка. Вроде и карие, но они будто светятся золотистыми прожилками. Уставилась, как ненормальная, на мужчину и глазела. Во-первых, мужчина очень красивый, я таких не встречала в живую никогда. Во-вторых, одет странно: в какой-то средневековый костюмчик.

- А травма не отразиться на …..? - мужчина, сделал неопределенный жест рукой и повернулся к не менее странному старичку в изумрудном балахоне. Они что, с костюмированной вечеринки сбежали? Этот в принца Датского вырядился, а старичок в Мэрлина, наверно.

- Может, она до травмы недалекой была? - отвечает Мэрлин, а я возмутилась до глубины души. В смысле «недалекой»? Дурочка, что ли? Да у меня вообще-то два высших образования.

- Да как мы смеете? - я даже села на кровати и подбоченилась. Мужчины удивленно переглянулись и уставились на меня. - Да, я к вам обращаюсь! Если у вас тут костюмированная вечеринка, и вы в принца Датского нарядились, а вы в Мэрлин, то вам грубить мне можно? Я сейчас приду в себя, и быстро вас по углам расставлю. Я, между прочим, педагог со стажем, - я даже палец вверх выставила, показать свою значительность, а мужчины снова переглянулись и опять посмотрели на меня.

- Я не Мэрлин, я Густав, - промямлил старик.