– Здравствуйте. Вы, Марили Вахтель, всё верно? – спросила Эльза у женщины. Та кивнула.

– Кем приходитесь пострадавшей?

– Старшая сестра, – взволнованно ответила женщина.

– А Вы, – Эльза обратилась к мужчине, – Хейко Динст?

– Всё верно. Я молодой человек Нелли.

По фотографу было отчетливо видно, что он тоже волновался и не спал всю ночь, хоть и держался весьма сдержанно. Эльза наскоро сделала отметки в журнале регистрации, и попросила присутствующих расписаться, что они сделали по очереди. Рука Марили дрожала.

– Пожалуйста, скажите, как она?

– Мы можем её увидеть? – с нетерпением спросил Хейко.

Эльза встала из-за стола и прошагала к своим собеседникам.

– Разумеется, господин Реттер дал разрешение на посещение для вас. И вы ещё со вчерашнего дня проинформированы о подробностях случившегося. Со своей стороны я обязана вас проинформировать о том, что не каждый готов увидеть своего близкого человека в подобном состоянии, я призываю вас обдумать это и предлагаю в качестве альтернативы беседу с её лечащим врачом – господином Реттером. Если же вы наста…

– Немедленно отведите нас к Нелли! – Хейко повысил голос, а венки на его висках вздулись.

– Как скажете, господин Динст.

Эльза коротко постучалась в лабораторию, затем, просунув голову в дверной проём, проинформировала доктора Реттера о посетителях.

– Входите – она распахнула перед ними дверь, пропуская вперед себя.

– Здравствуйте. Я Арност Реттер. – поприветствовал доктор вошедших, стоя в проходе и загораживая собой обзор на камеру с пациенткой.

– Здравствуйте. Хейко Динст. А это её сестра – Марили Вахтель. Мы хотим увидеть Нелли, и узнать о её состоянии во всех подробностях – сухо отчеканил Хейко.

Доктор Реттер прошагал к камере, жестом приглашая посетителей за собой.

– Нелли! Бедная девочка… Как же так… – запричитала Марили дрожащим голосом.

– В настоящий момент состояние Нелли Штраль стабильно, и её жизни ничего не угрожает – заговорил доктор, поглядывая то на пациентку, то на всех присутствующих, – как вы можете видеть, мы смогли успешно предотвратить полную потерю крови, затем погрузили её в специальный поддерживающий раствор. Было решено ввести её в состояние искусственной комы, как и во всех подобных случаях, поскольку я считаю, что никто не должен видеть себя в подобном состоянии, это нанесёт непоправимый урон психическому здоровью человека.

– Нелли… Девочка моя… Моя маленькая сестрёнка – Марили перешла на рыдания, и, жмурясь от слёз, уже не могла ничего видеть, и в целом мешала разговору.

– Эльза!

Эльза коротко кивнула доктору, приобняла за плечи бедную Марили, тихо шепча её что-то из разряда «держитесь, пожалуйста» и «накапаю успокоительное», и увела в приёмную. Доктор Реттер продолжил:

– Как лечащий врач Нелли Штраль, я лично отслеживаю, все её жизненно важные показатели, которые, повторюсь, сейчас держатся в норме. Её мозг, сердце, а также дыхательные пути не пострадали. Также она получает почасовые иньекции для поддержания комы, а также инекции обезболивающего и необходимые питательные вещества, в дальнейшем планируется регулярная замена раствора. Однако, как вы понимаете, она не сможет жить самостоятельно в том состоянии, в котором находится сейчас, и, к сожалению, мы не сможем поддерживать её жизнь вечно. Ей необходимы недостающие органы, костная и мышечная ткань, новая кожа. Если есть вопросы – задавайте, господин Динст.

– Могу я… Увидеть её полностью?

– Разумеется, можете, у меня нет никаких секретов от близких пострадавших, – с этими словами доктор Реттер принялся медленно поднимать ширму, прикрывающую остатки тела девочки, начиная снизу. Хейко Динст, державшися до этого молодцом, бледнел с каждым поднятым сантиметром ширмы. Когда доктор дошел примерно до того места, где должна была быть поясница, юный фотограф остановил его, видя лишь пустоту и обратную стенку камеры.