– Эля, вы верите в любовь с первого взгляда?

– Конечно!

– А я считаю, что если любовь и бывает, то именно с первого взгляда, а не с какого-нибудь там тринадцатого. Я верю в судьбу. Последнее время я только и занимаюсь тем, что создаю магическое поле, которое могло бы притянуть ту самую, единственную женщину, перед которой я упал бы на колени.

– И вы считаете, что наша встреча не случайна? – хитрит Анна-Эля.

– Ещё бы! Мне невероятно трудно сейчас не терять головы…

– А вы не стесняйтесь – теряйте. Я хочу узнать вас настоящего.

– Вы действительно хотите знать, какой я мерзкий на самом деле?

– Почему бы и нет? Ведь в мерзость я не верю. И, в конце концов, не менее заинтригована вами, чем вы мной!

– Вы льёте бальзам, Эля.

– Не обольщайтесь, я только сказала, что заинтригована. На самом деле, мужчинам очень непросто мне понравиться.

– Вы опытны с мужчинами? Впрочем, такая женщина вряд ли лишена мужского внимания.

– Но вы, судя по всему, не менее опытны с женщинами. Так что дерзайте!

Валентин выразительно смотрит на чёткий профиль, обрамленный чёрными, как антрацит, волосами, бросает недокуренную сигарету и теснее прижимает к себе Анну.

– Почему уснули чайки? – начинает он, жестикулируя свободной рукой. – Представьте, вот эта сизая полоска зари, оживающее море, меркнущие звёзды… Это не просто заря – это старт новой истории. Я возьму вас за руку, вот так, и мы пойдём вон к тем холмам, из-за которых появится солнце, окунёмся с головой в его малиновую предутреннюю свежесть. Вы любите купаться в такой час?

– Вообще, это чарующе. Но сейчас я не готова.

– Что ж, не будем об этом…

– Скоро рассветет, а мы ещё совсем не спали. Поторопимся?

– Вы позволите остаться с вами?

– Что за вопрос? Конечно, нет! Ведь вы ещё не посвятили мне ни одного стихотворения.

– Вы коварны!

– Что вы! Просто я, как и всякая женщина, мечтаю получать комплименты высшей пробы. Кстати, а мы уже пришли.

Анна замирает у обшарпанной трёхэтажки, в которой накануне разведала проходной подъезд. «Только бы его не запирали на ночь!» – про себя взмолилась она.

– Только один поцелуй… – шепчет Валентин.

– Извольте, но только один.

– Но долгий…

Где-то сверху скрипит балконная дверь. Анна отстраняется.

– Эля, где мы встретимся вновь?

– Завтра в двадцать три двадцать три у пирса.

– Почему так поздно. Может, сходим вместе искупаться?

– Да что вы, я теперь проснусь не ранее семи вечера.

– В таком случае, я не прощаюсь!

– Я тоже!

Каблучки уносят Анну вглубь гулкого парадного. Слава Богу, дверь во двор не заперта. Она опрометью пересекает чахлый дворик и через арку пятиэтажки выбегает на параллельную улицу. Её дом на противоположной стороне. Расчёт, похоже, верен – Валентин не интересуется тёмными подворотнями и теперь, погружённый в свои романтические бредни, не торопясь обходит целый квартал. Анна в темноте шарит ключом скважину на входной двери, скидывает туфли и тихо, чтобы не разбудить хозяйку, скользит по паркету в свою комнату. Молниеносно раздевшись и стерев макияж носовым платком, увлажнённым степлившейся минералкой, Анна тщательно складывает весь реквизит обратно в черный целлофановый пакет и прячет в чемодан. Напоследок придирчиво оглядывает себя в зеркало, пшикается привычным дезодорантом и ныряет под махровую простыню.

Валентин появляется не ранее, чем через четверть часа. Интуиция не подвела Анну – он отнюдь не торопился обогнуть этот квартал, а просто курил и брёл, убивая время своего одиночества. Он долго льёт воду в ванной, зачем-то шуршит газетами, курит, потом звенит пряжка его ремня и вот, наконец, он сам оказывается рядом. Анна ощущает на затылке его дыхание, затем, уже сквозь сон, неожиданный поцелуй на своей щеке. Валентин ещё долго лежит на спине, закинув руки за голову. И только, когда последние тени растворяются и занавески наливаются красками, его, наконец, одолевает сон.