– Д-да.

– Ты в этом уверен?

– Да.

– Ты уверен в том, что ощупал пустоту в ящике стола? – с нажимом переспросила Зверда.

– Нет, – сдался Лараф. – Не уверен. Но мне кажется!

– Тише. Ты скрипишь, как несмазанная телега. Поверь, это не очень приятные звуки.

– Извините.

Шоша что-то спросил у Зверды на языке гэвенгов. Та ответила.

Шоша – окровавленный, чумазый, уставший и голодный – захохотал так, что Ларафу показалось: даже звезды Большой Работы вздрогнули и сместились на полпальца в сторону, подальше от сумасшедшего барона.

Особенно славно смотрелось это с точки зрения Ларафа: большая приземистая кукла с громкими квакающими звуками катается по серой кристаллической пыли, устилающей все пространство внутри импровизированного плаца Большой Работы между скрученными в бараний рог молодыми рябинами.

Отсмеявшись, Шоша выплюнул еще пару фраз. Зверда сдержанно улыбнулась, но отвечать супругу не стала. Вместо этого баронесса повернулась к Ларафу и сказала:

– Барон смеется над тобой, мой сладкий. Ему кажется совершенно невероятным, что тебе достало глупости поверить собственным глазам. Украсть книгу у того человека, с которым она подружилась, практически невозможно. Тем более тяжело утащить ее из кабинета гнорра. У гнорра ведь с недавних пор стоит Сквозной Зрак на входе в подъемник…

– Не уверен…

– Ну так я уверена! Никто ничего не может внести в кабинет гнорра или вынести из него так, чтобы это осталось не замеченным охраной. Разумеется, если сам гнорр войдет в подъемник с какой-то книгой под мышкой, никто к нему приставать не будет. Именно так ты, сладкий мой, протащил «Семь Стоп» в свой кабинет. Тебе можно, потому что ты – гнорр. Но уже любой пар-арценц обязан отчитываться перед охраной в том, что он при себе имеет, какие на нем одеты браслеты и перстни, и совпадает ли опись этих предметов со списком дозволенных к ношению в здании Свода. Правда, старших офицеров – пар-арценцев и аррумов – при этом не обыскивают. Но их просматривают до самых костей при помощи Сквозного Зрака. Так вот, если бы кто-то выходил из твоего кабинета с лишним предметом, например с «Семью Стопами», охрана сразу же подняла бы тревогу и доложила тебе в считанные минуты.

– Так где же тогда книга?

– Вариантов три. Первый: книга в действительности на месте, она по-прежнему видима, а ты просто водишь нас за нос.

– Я не вру! Клянусь!

– Пожалуй, что и не врешь. По крайней мере оснований к этому у тебя быть не должно.

– У меня их вовсе нет!

– Положим. Тогда второй вариант: книга самопроизвольно ушла в другой аспект существования. Этот вариант еще менее вероятен, чем первый. И наконец, третий: книга лежит на прежнем месте, но в данный момент невидима. А ты, осел эдакий, не догадался проверить это самое очевидное допущение сразу.

– Но как? Почему она вдруг стала невидимой?

– Потому что на нее кто-то навел порчу внешнего образа.

– Что-что?

– Порчу внешнего образа. Ее вид испортился, понимаешь? Как проказа пожирает человеческое лицо, так специальная магия может пожрать лицо вещи. И вещь перестает быть видимой. Причем зачастую не только обычным человеческим зрением, но и тем, что в Своде называют Взором Аррума.

– Это, наверное, очень сложная магия?

– Не очень. С процедурной точки зрения – простая. Но инициировать ее может только маг высокой ступени мастерства. Ты бы этого не смог сделать никогда. Большинство офицеров Свода – тоже. Вообще, из известных мне людей такое было бы по силам только Лагхе. И, возможно, пар-арценцу Опоры Писаний. Кто там у вас? По-прежнему Сонн?

– Сонна ищут. И все никак не найдут.

– Тем более. Итак, сладкий мой, вот тебе отгадка: книга испорчена Сонном. Потому что Лагхи больше нет с нами, а другим людям такое не по силам.