Выражение лица мужчины стало виноватым, что тут же насторожило Ию.

– О да, госпожа Трейтор предупреждала меня о вашем визите, – но вместо того, чтобы открыть им дверь, он полез за пазуху и, выудив оттуда небольшой конверт, просунул его девушке между прутьев кованной калитки.

Ия недоуменно посмотрела на конверт, но молча взяла его, тут же открыв и вынув трясущимися руками сложенное короткое письмо.

«Добрый день, дорогая моя Ияоса! Не передать словами, как я благодарна Вам за Вашу заботу о сыне в период моего вынужденного отсутствия. Я никогда на забуду Вашу доброту! И очень надеюсь на Ваше понимание: Оресту необходимо немного времени, чтобы освоиться в своем доме, и я боюсь, что Ваше присутствие не будет способствовать этому. Он очень привязан к Вам, но сейчас ему лучше какое-то время не видеться с Вами и остальными жителями дома многоуважаемого господина Репсимэ. Обратите внимание, я пишу «какое-то время», то есть, как только он привыкнет к своему новому дому, я тут же дам Вам знать и приглашу в гости Вас и остальных замечательных деток. Поймите, я действую исключительно в интересах сына и его морального спокойствия и благополучия!

Надеюсь на ваше понимание,

А.Т.»

Ия в сердцах смяла письмо и бросила его на землю. Ум поспешно поднял его, расправил и принялся читать, в то время как девушка, подойдя к калитке, вновь обратилась к стоявшему за ней мужчине – то ли дворецкому, то ли привратнику.

– Послушайте, господин, могу увидеть саму госпожу Трейтор? – ее голос дрожал.

– Боюсь, что это невозможно…– тихо ответил слуга. – У меня четкие указания передать вам письмо, но не пускать.

– Так, сейчас же открой эту калитку, Тьма тебя побери! – кинулся к нему Ум, успевший дочитать письмо. Он попытался дотянуться до слуги через прутья, но тот поспешно отошел назад.

– Прошу прощения, я не могу нарушить указания госпожи, – в его взгляде промелькнул испуг, но он быстро взял себя в руки. – Если вы сейчас же не уйдете, то я буду вынужден позвать полицию.

– Вот и отлично! Давай, зови! – не унимался Ум.

– Не нужно, – тут же вмешалась Ия. – Мы сейчас уйдем.

Она потянула Ума за руку подальше от калитки.

– А что, если ты еще находишься в розыске по делу об убийстве твоего отца? – прошептала ему на ухо. – Не стоит тебе попадаться на глаза полиции.

Ум растерянно посмотрел на нее.

– Это здесь совершенно ни при чем! Если нужно я сяду в тюрьму, но не позволю им лишать тебя возможности увидеть Ореста!

Ия оттащила его еще дальше.

– От этого никому не станет лучше! – раздраженно бросила она. – Только все усугубит, – она устало вздохнула. – Нам не дадут увидеть Ореста сегодня, что бы мы не предприняли. Только накличем на себя ненужные проблемы. Самое правильное сейчас отправиться домой и подумать, как лучше поступить.

Она взяла корзину из рук Ума и вернулась с ней к калитке.

– Господин, простите моего спутника за его несдержанность. Мы сейчас уйдем, но не могли бы вы передать эту корзину госпоже Трейтор для ее сына Ореста. Я приготовила все, что он любит, думаю он будет рад получить этот небольшой подарок от своих друзей, – и так как мужчина не спешил открывать калитку, очевидно не слишком доверяя ей, она поставила корзину на землю. – Пожалуйста, я оставлю корзину здесь, можете взять ее после нашего ухода?

Мужчина нерешительно кивнул.

– Хорошо, по этому поводу никаких указаний не было.

Ия ответила ему слабой улыбкой и пошла прочь, утаскивая с собой Ума, который все еще пытался возражать и упираться.

Как только они вышли за пределы Солнечного квартала, Ия разрыдалась не в силах больше сдерживаться. Ум преградил ей дорогу и, заключив в объятия, дал ей возможность выплакаться у себя на плече. Все внутри у него бурлило от негодования. Если бы не настойчивость и благоразумие Ии, он бы точно не ушел оттуда так просто. Он бы устроил этому болвану за калиткой такую взбучку! И плевать, что было бы потом, даже если бы оказался за решеткой, оно бы того стоило! Но присутствие рядом Ии действовало на него отрезвляюще. Он знал, что, поступив по-своему, лишь усугубил бы страдания девушки, и к ее переживаниям за Ореста добавились бы еще переживания за него, а этого он никак не мог допустить. Поэтому, вместо того чтобы надирать зад тому идиоту в отутюженной форме, Ум прижимал к себе Ию, нежно поглаживая по спине, до тех пор, пока та не перестала всхлипывать.