. Со временем ситуация немного улучшилась. Параллельно постоялые дворы предлагалось взять на откуп. Стоит отметить, что желающих стать откупщиками можно было пересчитать на пальцах[423]. Имена их сохранились в доношениях коменданта, которые тот посылал М. М. Голицыну, а М. М. Голицын пересказывал в письмах А. Д. Меншикову. Еще в 1722 г. А. Д. Меншиков указывал М. М. Голицыну отдать на откуп с торга на два года постоялые дворы и при них лавки, которые были построены с краю от Летнего дома государя. Для удобства откупщиков рядом с дворами необходимо было создать ледники и поварни, а также направить к откупщикам для охраны четырех человек солдат, как они ранее просили коменданта[424]. В январе 1723 г. князь вновь обращался к Я. X. Бахмеотову и М. М. Голицыну по поводу готовых на тот момент постоялых домов, «…кроме одного, которой построен к Летнему Его императорского величества дому». Он предлагал их сдать на откуп только на один год, так как «…по прошествии года можно ведать, в колико лет оныя домы могут окупитца»[425]. По прошествии некоторого времени А. Д. Меншиков просил дополнительно уведомить, за какую цену указанные постоялые дворы будут отданы на откуп[426]. Причем князь вместе с М. М. Голицыным настаивали, чтобы «…постоялые домы отдавать в наем, усматривая которыя будут давать больше»[427].

Новый откупной срок (один год вместо двух) вызвал недовольство откупщиков[428]. Практически сразу же князю пришлось пойти на уступки. Он соглашался с М. М. Голицыным, отмечая, что, если откупщики не берут постоялые дома на год, тогда сдавать им на два[429]. Тем не менее, как показывает дальнейшая переписка Я. X. Бахмеотова и А. Д. Меншикова, постоялые дворы в большинстве своем продолжали сдавать только на год. 22 мая 1723 г. Я. X. Бахмеотов писал А. Д. Меншикову и передавал ему просьбу греческого купца Г. Галатьянова, желавшего взять на откуп постоялый дом на Петербургском острове на два года вместо одного[430]. Князь, заинтересованный в получении наибольшей выручки, с условиями согласился[431]. Подчеркнем, что откупщиками постоялых домов по преимуществу становились купцы, которым было выгодно вести торговую деятельность, не отходя от дворов, в лавках, построенных комендантом специально для этих целей.

Средства, полученные со сдачи внаем и откупов, подлежали строгому учету[432]. Правда, не все арендаторы жилья оказывались добросовестными: в 1724 г. Я. X. Бахмеотов жаловался А. Д. Меншикову на отставленного боцмана, который за указанный год денег не заплатил, а посланного к нему капрала побил[433]. Тем не менее есть основания полагать, что постоялые дворы приносили более или менее стабильный доход. Деньги со сдачи домов употреблялись на различные цели – например, на строительство в петербургской округе ветряных мельниц[434]. Четвертая часть доходов вместе с посаженными деньгами и «хомутным сбором» царским указом от 13 декабря 1723 г. была отдана в распоряжение Полицеймейстерской канцелярии[435].

Итак, анализ обстоятельств, связанных со строительством комплексов постоялых дворов на Петербургской и Московской сторонах Санкт-Петербурга в 1722–1723 гг., наглядно показал специфику сложившихся между комендантом Я. X. Бахмеотовым и генерал-губернатором А. Д. Меншиковым деловых связей. Комендант, являясь многофункциональным должностным лицом, в рамках своих служебных обязанностей выполнял «проекты», выходящие далеко за пределы вверенной ему фортификации. По мере своей деятельности ему приходилось взаимодействовать с другими государственными институтами, имевшими в городе свою сферу компетенции, и выстраивать с их руководителями социальные связи. Все нити управления так или иначе сходились к фигуре генерал-губернатора А. Д. Меншикова, который осуществлял общее руководство строительством и благоустройством постоялых дворов (даже если он пребывал далеко за пределами Санкт-Петербурга). Он координировал действия разных инстанций, поддерживал между ними связь и выступал третейским судьей при решении конфликтных ситуаций. Я. X. Бахмеотов был полностью подчинен А. Д. Меншикову – подробно доносил генерал-губернатору о своей деятельности, стремился получить его одобрение, пользовался его пособничеством, контактируя с другими государственными структурами. При этом комендант проявил себя как весьма талантливый и старательный исполнитель, который был способен реализовать задумки генерал-губернатора на практике, не перечил и следовал наставлениям. Надо полагать, именно своей исполнительностью и надежностью Я. X. Бахмеотов заслужил доверие А. Д. Меншикова, вручившего в его руки осуществление такого важного государственного проекта и положившегося на него во время своего отсутствия в Санкт-Петербурге.