Старая пани степенно пила чай, глядя на уходящий за Рудные горы свет. Ее уже великовозрастные «девочки» утром разлетелись влиять по континентам. Верную Агнешку, прислуживавшую им прошедшие три дня, она отпустила. Пусть отдохнет дней пять на Богоявление, встретит «Трех царей» со своим семейством. Надо собраться с мыслями. А здесь, в скромном домике в Яхимове ей думается легче.

В отличие от компаньонок, собственных дочек и с семьями Мария-Лена собирала на Рождество, в своем замке Эгерберк, восстановленном стараниями мужа в соседнем Лесткове. Если бы не титул, не стали бы они тогда так напрягаться. Но что даже с деньгами могло светить выкрестам выше «земана»? А так королю вместно было дать мужу «свободного пана». Так что она теперь в Германии фрайхеррин Марлен Албрехт-Эгерберк, а в Ромее баронесса Мария Лесткова. Приятно. Подхватила она эту тягу в Луизиане и Сильвании. Век назад американские дурочки-наследницы тянулись в Лондон и Новый Рим за титулами. Летели как бабочки к огню… А потом этот огонь выжег их землю. И не купишь теперь титулов просто за деньги. Простолюдину же на самый верх хода нет. Одна дорога – через подвиг и Служение. Везде. С миллиардом солидов или ломаным грошем в кармане. И не скажешь, как проще, в ушко этой иголочки редкий груженный золотом верблюд пролезет. Там от таких тесно.

– Мяу, – прервал философствования хозяйки соскучившийся по заботливым рукам мейн-кун.

– Подожди, Матуш, – ласково сказала свободная пани. – И, кстати, об иголочках!

Марлен отставила чай. Годы заставили вечерить легким цейлонским, а не бодрящим ромейским. Взяла со столика пяльцы. Остался один стяжек.

Красным? Или синим?

Синим. Ромейская тезка вроде созрела для больших свершений.

Младшая дочь Катарина гоф-статс-дама при Русском Дворе, в ее ведении новогодние поздравления и подарки. Она подтвердила, что севастократор Борис встречает год на острове Вентотене в Тирренском море. Мраморные опасаются уже собираться в Ромее. У римских же берегов их будет охранять фактически частный флот. Связь закроют на всех частотах, даже знаменитого в узких кругах «браслета Власти». А императрица Мария таится, но готова к решительным действиям.

Марс. Марс… Долго они с девочками вели к столкновению. Мир устал от Романовых. Но все смотрят им в рот. Боятся, что если чихнет Ромея, то у них зубы выпадут. Не без того. Все завязано на солид. Все мечтают о титулах или хотя бы жить в Крыму, Ликии, да хотя бы на Алтае или в Антиохее. И, как не было больно, нужно эту привязанность рвать. Все, не ставшие сателлитами Терры, должны сплотиться против правителей Нового Рима. Народы Севера, Тихого океана и Америк должны ужаснуться и снова начать русских дьяволами считать. А для этого надо что бы на них напала Империя Терры. Напала жестоко, как Романовы умеют, как в 1938-м на Северную Америку.

А Марс… Марс подождет. Миллиарды лет ждал и сейчас подождет. Лупи должна еще успеть в спокойное Кито, оставив на ослепленную гордыней жену этого коронованного бразильского подкаблучника. А пари выиграет не Абигайль с Марсом, а Европа, на которую с Ио и Калисто поставила Келли.

Елизавета Первая грелась у огня камина. Холодно ей. Старость. Не спасали уже ни теплые пледы, ни жарко пылающее пламя, ни теплая мурчащая каракошечка. Уходит ее время, она чувствовала это. Осталось доделать несколько дел. Одно из них летело сейчас над Европой.