Жертва.

Жизнь.

Жизнь высшего света так ярка и полна бесконечных праздников.

Как давит Корона.

Я помнил всех своих женщин. Не тех, с кем кувыркался где-то на сеновале. Тех было много, война – дело молодое, а кровь горячая. Нет, я помнил именно Своих Женщин. Шереметевскую графиню Брасову, родившую в браке со мной сына, Мостовскую, которая тоже, как я узнал только здесь, родила мне сына, потомок которого стал попаданцем Михаилом Великим, Коссиковскую столетней давности. Коссиковскую, которая её прапра-правнучка, она же Ухтомская, она же Диана Романова, мать-царица Марса. Конечно, Маргариту Романову, Всевеличие которой простирается до края Вселенной. Эбигейл Шотландскую, которую любил не я, а живший до меня в этом теле Мишка, и которая могла стать моей женой и русской императрицей. Изабель Бразильскую, которая могла стать Романовой, но ей не позволили. Даже Марфу, ныне великую княгиню Тиррусскую, помнил. Они все мои.

Не могу сказать, что любил их всех. Марфа – лёгкий роман на краю гибели, когда рушится мир и Миры. От Эбигейл я просто сбежал. Но всё равно они в душе моей мои женщины. Хотя в этой самой душе я перейду на другую сторону улицы, увидев ту же Эби.

Они обе равно тоже мои. Не дай бог, конечно.

Осталось три женщины у меня. Диана. Маргарита. Изабель. ЛЮБЛЮ их всех. Всех. Люблю так, что не передать…

Невыносимо. Как разорваться? Почему я не мусульманин и не могу иметь трёх жён? Как страшно жить. Император всемогущий вынужден каждый раз наступать себе на горло.

Жертва обстоятельств.

Никак не могу разорваться между нежно мной любимыми женщинами. И не смогу. Я люблю всех трёх.

Никогда не откажусь от этой любви.

Это не кино. Трагедия. Будь оно всё проклято.

Диана. Марго. Бель. Если меня спросят, как ты можешь любить СРАЗУ ТРЁХ, я отвечу – могу. Они разные. Каждую люблю по-своему.

Маргарита

Диана

Изабель

Каждая знает о двух других.

Ненавидит.

Ревнует.

Вынужденно смиряется.

Сидит рядом Катя, мама которой Диана, но и Марго она считает почти мамой. Мои дети живут на две семьи. От Марго и Бель детей у меня пока нет, но я не стану зарекаться… От Марго точно будут. Я, Маргарита и Институт добьёмся своего так или иначе.

Нет, я не испытываю иллюзий. Так вечно не будет, чтобы три женщины. Перефразируя любимый Великим фильм «Горец» – «Останется только одна».

– Ваше императорское величество…

Поднимаю голову.

– Да, Владимир Анатольевич, слушаю вас.

Каперанг Ефремов сообщил:

– Мы завершаем манёвр торможения и выходим на траекторию стыковки. У вас все в порядке?

Киваю.

– Да, мы пристёгнуты. Спасибо. Мягкой стыковки.

– Мягкой стыковки.

Уплыл каперанг к себе в рубку. Ждём стыковку.

– Папа, мы прилетели уже, да?

– Солнышко, ты же помнишь, что я тебе говорил. Сначала мы стыкуемся с орбитальным городом «Шаргей», потом в транспортёре переезжаем на челнок, на нём опускаемся на Луну, а там тебя встретит дедушка.

– Ура! Я соскучилась по дедушке! Он мне покажет Луну!!! И Басе!!!

Покажет, конечно. Царственный дед любимой внучке и Луну с неба достал бы, если бы сам на ней не находился и ею не правил. Если бы да кабы. Ладно, пусть мой папаня здешний побалует августейшую внучку. И собачку гав-гав, как выражается моя благоверная императрица-августа.

– Папочка, я тебя люблю.

– И я тебя, моё солнышко.

– И маму?

Дети – самые беспощадные люди во Вселенной. Что я должен ей ответить?

– Жди, солнышко. Скоро стыковка.

– Хорошо, папа…

…Я смотрел в иллюминатор. Медленно приближалась громада «Шаргея». Пусть он не так велик по размеру, как «Икар», но «весил» он ничуть не меньше. Ключ к богатствам Селены и всей Луны, ключ к орбитальным верфям и космопортам, ключ к научной базе Селены, к лабораториям, обсерваториям, ключ к поставкам на Землю легендарного и труднозаменимого гелия-3. Всё это – «Шаргей».