Но к глупым пересудам мне не привыкать. Большинству людей на себя не хочется обращать внимания. В других недостатки искать проще.

Своими ключами отпираю небольшую, но уютную комнатку, где оставляю чемоданы и Аллана. Надеюсь, он не успеет сильно набедокурить, пока я предупрежу ректора, что я уже на месте. А потом найду студентку, которая будет сидеть с Алланом, пока я работаю.

Не замечаю, как добираюсь до приемной ректора. Останавливаюсь перед дверью. Поправляю юбку, прическу. Вдох-выдох. У меня все получится. Если бы ректор думал, что я могу не справиться, вряд ли бы он вот так с ходу подписал со мной трудовой контракт.

В приемной сталкиваюсь с мисс Пуфти, секретаршей ректора, дамой около тридцати с неизменно высокой прической и вздернутым носом, который она любила совать во все дела академии. Казалось, без ее ведома не происходило ничего. Женщина всегда была в курсе событий. Только вот, когда пересказывала их кому-то, всегда добавляла «перчинки» от себя, чтобы история становилась более скандальной.

– Мисс Антис, вам придется подождать, – одной фразой она заставила меня нервничать.

– Но профессор Барнс сказал зайти к нему сразу, как я заселюсь в комнату, – немного растерявшись, говорю я.

Чувствую, как ладони начинают потеть, а вот рту предательски пересыхает от волнения. Секретарша слегка надувает губы.

– Милая, вы как? Успели уже устроиться, разложить вещи? – она опирается локтем на стол и кладет подбородок на руку, делая очень «искреннее» сочувствующее выражение лица. – Как бы вам не пришлось их снова собирать.

И ее губы расплываются в едкой ухмылке.

Я закусываю губу и хмурюсь, пытаясь понять, к чему она клонит.

– Ах, да, – «внезапно» вспоминает она. – Вы же еще не живете в академии, поэтому еще не в курсе. С сегодняшнего дня профессор Барнс освобожден от своей должности и у нас новый ректор.

Сердце уходит в пятки, в ушах начинает звенеть, а пальцы рук холодеют. Как так? Неужели все мои надежды напрасны?

Секретарша будто наслаждается моей реакцией и продолжает.

– Не уверена, что новый ректор потерпит у себя работников с низким моральным обликом, – мисс Пуфти красноречиво поднимает выщипанную до основания и нарисованную заново бровь. – Да и в помощницы ему наверняка нужен кто-то более опытный.

Она пальчиками поправляет прическу и грудь с глубоким декольте. И про чей моральный облик тут нужно вообще говорить?

Внутри меня натягивается тугая струна. Не ей точно обвинять меня в чем-то. И не ей судить о моих способностях. Я выпрямляю спину и заставляю себя успокоиться и не вестись на провокации. Вот поговорю с новым ректором, тогда все и будет ясно.

Тут дверь ректора приоткрывается, и я слышу голос. Низкий, раскатистый, проникающий под кожу, знакомый до боли в сердце. Откуда он здесь вообще?!

– Благодарю, профессор Барнс, – говорит Рейнард, и в его голосе проскальзывает улыбка.

– Профессор Силейн, – чуть дребезжащий голос бывшего ректора приближается к двери. – Сейчас еще должна подойти моя новая помощница… Ну, уже ваша, конечно.

До меня начинает доходить смысл последней фразы. Как же так?! Какими божьими путями я оказалась опять рядом с Рейнардом?

– О, мисс Антис, вот и вы, – добродушно улыбаясь, из двери выходит профессор Барнс.

Никто точно не знает, сколько ему лет. Кто-то говорит, что он старше самой академии, а у нее был тысячелетний юбилей в прошлом году, а кто-то – что пара сотен лет всего. Но для меня это тоже кажется чуть ли не вечностью, учитывая, что мне вот только исполнилось двадцать три.

Профессор Барнс гладит свою белую окладистую бороду и жестом приглашает меня в кабинет. Я натягиваю улыбку, но не могу заставить себя сдвинуться с места. Мне невыносима сама мысль, что буду находиться в одном помещении с Темным. С этим предателем.