Я чуть сильнее вливаю свет, прикасаюсь губами к его лбу. Хватка его пальцев ослабевает. Они соскальзывают с моих исцарапанных предплечий и безвольно повисают. Аллан обмякает у меня в руках. Мне повезло на этот раз. Я была рядом. Я смогла достучаться. А что будет, если в следующий раз не выйдет?

Слезы страха и безвыходности подступают к глазам, в горле образуется ком, который я никак не могу проглотить. Судорожно вдыхаю и тихо хлюпаю носом, прижимая к своей груди уставшее детское тельце. Аллан тихо и спокойно посапывает во сне — откат от приступа.

Переношу его на кровать и аккуратно укрываю. Поддерживая аккуратно голову сына, вливаю в него зелье, которое должно на сутки стабилизировать его состояние. Но сейчас никто бы мне не смог точно сказать, сколько продлится эффект. В книгах описаны два случая превращения детей в драконов. Никто из них не выжил.

Сердце сжимается и, кажется, даже перестает на какое-то время биться. Никак не могу отойти от Аллана. Вглядываюсь в его лицо, будто боюсь увидеть хоть малейшие признаки того, что снова начинается приступ. Но сын мило улыбается во мне и прижимает к себе фигурку дракона, которая непременно должна лежать рядом.

В тишине слышно, как потрескивают свечи. Магический воск неравномерный, после восстановления иногда формируются более плотные участки, которые требуют больше тепла для плавления и сгорают с крошечным взрывом.

Когда убеждаюсь, что опасность миновала, обрабатываю раны от когтей на руках, сцепив зубы и сдержанно шипя от того, насколько щиплет. Заматываю располосованные предплечья бинтами и натягиваю домашнее платье.

Теперь на неделю моя форма — только платье с длинным рукавом. Жарко, не жарко, а светить перед Темным бинтами не собираюсь. От лишних вопросов.

На глаза попадаются документы, которые я так и не отнесла ректору. Перебьется. Незачем они ему ночью. Убираю их в стол и гашу свечи в канделябрах, оставляя только в подсвечнике на тумбочке у кровати.

Я не могу завтра оставить Аллана на няню. Что, если приступ внезапно повторится? Она может сдать, да и, скорее всего, сдаст нас инквизитору. А вот как поступит он, уже остается загадкой. Если он решит донести выше и забрать Аллана, тогда я пойду ва-банк. О его тайне тоже узнают. За Аллана я готова бороться до последнего.

Я уже собираюсь залезть в кровать и задуть свечу, чтобы комнату поглотил полнейший мрак, как раздается стук в дверь. Кажется, мы это уже проходили. Скриплю зубами, потому что догадываюсь, кто стоит по ту сторону двери. Настырный невыносимый Темный.

Стук повторяется, и я достаю из стола бумаги и направляюсь к двери.

Глаза Рейнарда недовольно сверкают:

— Мисс Антис, кажется, я приказывал вам принести документы сегодня вечером, — громко рычит он.

— А вы всегда ходите, чтобы сами забрать документы, которые вам не донесли? — огрызаюсь я. — Вы считаете приличным в ночное время приходить к незамужним девушкам?

— Вам ли, одинокой женщине с ребенком, говорить о приличиях? — усмехается инквизитор. Он делает шаг ближе и с ухмылкой толкает дверь.

10. Глава 9. Утро началось не с того

Мне кажется, меня разорвёт от негодования, всколыхнувшегося в этот момент во мне. И он смеет мне заявлять подобные вещи? Какое ему вообще дело? Я вновь сетую на то, что ни одно мое проклятие не сработает. Циник. Лицемер.

— Я вас не приглашала заходить! — шиплю я и наваливаюсь всем телом на дверь, чтобы не дать Темному войти. — Неспокойной вам ночи!

Я впихиваю ему в руки документы и, резко выталкивая недовольного ректора, захлопываю дверь прямо перед его носом. Какое же счастье, что в темноте не видно моих слез, которые предательски текут по щекам. Темный стучит снова, требует открыть дверь. Плевать. Сейчас он мне не начальник. И это не рабочее место, а моя личная комната.