Присела у сугроба. Не мальчик он – малыш, ребенок. Растерян, расстроен совершенно. Потеряшка.

– Иди сюда и, пожалуйста, не плачь. Как звать твоего отца?

– Станислав Алексеевич Афанасов.

– Очень хорошо! Мы дозвонимся до папы, не расстраивайся только! Я же рядом! Иди сюда ко мне.

Мальчишка подошел, уткнулся головой Алене в бок и засопел. Она набрала пригоршню колкого снега, оттерла сопли, нос, глаза и руки малыша. Варежки его обе были мокрые. Совсем. Пальчики закоченели все, вроде даже посинели. Взяла в свою ладонь его ладошки, начала дуть, отогревать.

– На вот, одевай мои, они шерстяные. Теплые!

Натянула на окоченевшие ладошки черные перчатки.

– Давай, еще раз пробуем набрать, вспомнить номер папы и дальше, если нет, то я звоню ментам. Ты не волнуйся! – заметила, как парнишка вздрогнул. – Я с тобой поеду и останусь, пока не приедет твой папа.

Мальчишка тут же дернулся и снова заплакал. Поднялся рядом с ней, все еще сидящей у сугроба на корточках. Казалось, что сидеть теплей, но встала рядом. Пристроила голову ребенка к куртке, прижала к животу рукой.

– Снимай рюкзак, попрыгай! Хорошо?

Кивнул. Все выполнил. Стал прыгать, поставив рюкзак на асфальт.

Алена в сомнении смотрела на него. Как заговорила о полиции, мальчишка испугался, похоже, знаком с органами нашего правопорядка. Это как-то напрягает, но одет он очень хорошо, на ребенка из неблагополучной семьи никак не тянет. Там дети более самостоятельны, а этот мальчуган явно из домашних.

– Ох! Боже мой! Ну и день у меня! Вернее ночь…, – вздохнула, замерзая. Руки сунула в карманы, там уже грелся телефон.

Наверное, с сороковой попытки они смогли вспомнить номер и дозвониться до отца. Мальчишка в трубку произнес «папа» и началось… Алена расслышала серьезный баритон:

– Ты почему еще не дома?

– Папа…, – мальчишка явно не мог больше ничего сказать.

Алена отобрала у Антона телефон.

– Я Алена, парень ваш со мной на остановке. Вы же Стас?

– Стас…

Она вздохнула с облегчением:

– Вы можете подъехать? Срочно! Ваш ребенок долго вспоминал номер телефона, и мы замерзли. Очень!

– Так…, – в трубке раздалось протяжное, и очень недовольное. – А где его мобила?

– Вот же… дебил, – в сердцах, убрав трубку дальше от лица, молвила Алена. – Мы тут замерзаем, а он и не волнуется совсем. Телефон потерянный его волнует больше! Приезжайте к электричке, выход тот, что у заправки. Слева. Автобус больше не придет… где маршрут от железнодорожной станции Михайловское отходит. Знаете?

– Хорошо, – раздалось. – Как он там оказался?

Алена промолчала. Она не знала как, и что тут обсуждать?!

– Точный адрес назовите.

– Точный адрес? Ой, точный я не помню…

– Не надо, – буркнул голос недовольно, – я сейчас приеду. Стойте и никуда не уходите!

Отец Антона отключился первым.

– Твой отец сейчас приедет. – Алена улыбнулась грустному мальчишке.

Спрятала за пазуху свой телефон. Холодно, почти зарядка на нуле.

Глянула на дрожащего мальчишку. Чтобы точно не услышал, отошла в сторонку и уже себе:

– Если этот, папа, не приедет быстро, я вызову ментов и там уже они, семья, воссоединится, наконец!

Никогда не теряй терпения –

Это последний ключ,

открывающий все двери.

Антуан де Сент-Экзюпери

Стас

Стас потер устало веки. Сын нашелся.

Он нервничал, переживал, раздумывал звонить в полицию или все же подождать? Психовал, и без конца перезванивал на номер сына. Телефон работал, но сын трубку не брал. Как это понимать? Почему не поднимает трубку? Обиделся, а может, уже спит? Как знать…

Тут собственная трубка ожила, высветился незнакомый номер, и тут же нервно дернуло в груди. Кто это может быть? Наверное, с ребенком что-то все-таки случилось. Ответил на звонок.