– Так, стоп, – перебила Катька вялые Светкины рассуждения. – Даже слушать дальше не буду. Ты хоть одному своему так называемому «другу» дала шанс? Да какой там шанс… Позволила подойти к себе ближе вытянутой руки? Видела я, как ты со всеми общаешься. Великая Китайская стена, блин. Хоть штурмом бери. Но таких смелых знакомых у нас с тобой не оказалось.

– Чё, всё так печально? – улыбаясь спросила Светка.

– Откровенно говоря, радоваться нечему. Кстати, хорошо, что вспомнила. Это твоё излюбленное: «Он мой друг» тоже надо вырвать с корнем. Не в детском саду-то уже, тридцаточку как-никак отпраздновала, а всё как тургеневская барышня веришь в дружбу между мужчиной и женщиной. Ужас просто!

– Да вроде поводов не верить не было, – оправдалась Светка.

– Да потому что ты очевидного не замечаешь. Помнишь нашего одноклассника Диму?

– Аникеева? Помню.

– И я его помню. Особенно, как он, подвыпивший, с дрожью в голосе рассказывал мне, как сильно ты ему нравишься. Но подойти страшно.

– Правда? А почему ты мне никогда не говорила?

– Да потому что ты тогда была влюблена в этого своего Дениса. И мне, честно говоря, казалось, что у вас может что-то получиться. С переменным успехом, но вы ведь были единственной парой в нашем классе. Диме тогда и правда ничего не светило.

Светка улыбнулась.

– Были… Но, как говорится, что-то пошло не так.

– Да и фиг с ним, с Денисом. Речь не о нем, Свет. Это молодость. Школа. Влюбленность. Романтика. А сейчас уже тридцать. И надо действовать.

Катина поза выглядела расслабленно, но взгляд направлен точно в глаза подруги. Строгий тон свидетельствовал о максимальной собранности, казалось, она эмоционально закипела, но на самом деле просто внимательно из года в год слушала одно и то же и поняла, что пора рубить с плеча, по-живому. Тем более что Светкин депрессивный вид и общий настрой на одиночество выходили за все допустимые нормы.

– А может, ну это всё? Может, судьба у меня такая – прожить в одиночестве? Ведь есть же такие случаи, – затянула Светка свою любимую тему ничегонеделанья.

– Неправильный вывод! Тебе не восемьдесят лет, чтобы крест на себе ставить. Ты ещё ягодка в соку!

– Ага. Выжатая ягодка. А местами ещё и апельсиновая корка. Чего скромничать-то, – отшутилась Светка.

– Бли-и-ин. Ну ты сложная. Светка, оглянись! – не унималась подруга. – Нормальная ягодка! Клюква в шоколаде, я бы сказала. Вспомни, как мы с тобой ездили в Прагу. Вспомни, как каждое утро тебе подмигивал администратор отеля. И поверь мне, он не всем подмигивал. И не из вежливости. В Праге, Светка. В Праге, за тысячи километров от дома, мы познакомились с парнем из Челябинска. Да он бы мне и сигарету докурить за ним не предложил, если бы я была одна. А, глядя на тебя, сиял, как здоровый гнойный прыщ на лбу, не заметить который невозможно. И угощал нас всеми сортами пива. Помнишь? Телефон и адрес твой просил. Ну, встряхнись, подруга! Какие ещё тебе нужны доказательства того, что ты красивая и нравишься мужчинам? И так было всегда! А все твои изъяны видишь лишь ты! Я и о половине не догадывалась, пока ты сама не начинаешь прибедняться. Хотя мы знакомы всю жизнь. И, кстати, заметь, я ниже тебя ростом, ноги короче, зимой со спины меня парнем кличут, а ничего – живу, не жалуюсь. И недурно живу!

Катька недовольно наморщила нос. И лоб заодно. Отчетливо демонстрируя искреннее негодование суждениями подруги, которую за годы дружбы в такой апатии видела впервые.

– Кать, да ты права, – начала очередные оправдания Света. – Я вся такая прекрасная и умная, но почему до сих пор одна? Где мне знакомиться? На работе? На улице? Или в транспорте? Хотя, знаешь, был тут на днях случай. Представляешь, в лифте какой-то непонятный тип клеился.