Касаемо же личных взаимоотношений подруг и возможного соперничества надо отметить, что даже в детстве очевидная нестандартность сексуальной ориентации тридцатилетних солистов любимой группы никак не мешала школьницам разделить их «на кто за кого выйдет замуж». Пожалуй, в этом и был ключевой момент их неразлучного союза. Поговаривают, что женской дружбы не существует, но подруги опровергали скороспелость подобных выводов. Они утверждали, что если разнятся взгляды на мужскую привлекательность, то и конфликты с разочарованиями друг в друге лишены шансов на существование. Со времен детского сада они ни разу не влюблялись в одного и того же парня и, более того, крайне не понимали, что вообще ту или другую могло привлечь в конкретном персонаже. Однако столь разные вкусы никак не сказывались на уважении к выбору подруги. Поддержка, понимание и плечо с жилеткой для слез подставлялись в любое время. Да, они разные, но они будто дополняли друг друга. Им было спокойно и приятно секретничать, проводя время вместе. Они не конфликтовали, не осуждали друг друга, им было попросту нечего делить. Материальные блага их семей были на одинаковом уровне, поэтому без стеснения друг перед другом они хвастались, кому, на каком рынке и с какой скидкой справили обновку. А позже, уже в период становления их взрослой жизни, дружба прошла проверку в том числе и совместными путешествиями за границу с проживанием в одном номере.

Несмотря на внешнюю меланхоличность, Катя легче воспринимала всё новое, следила за модой и частенько давала совет подруге, чем нынче модно прикрыть наготу, если работаешь в офисе, но не хочешь выглядеть солидной тёткой. А её метод «жрать на ночь кефир вилкой» стал переходящей из уст в уста диетой. Как говорила сама Катька: «Не надо себя ограничивать. Хочешь жрать на ночь – жри. Подошла к холодильнику, взяла кефир, щедро налила хоть в стакан, хоть в ведро и жрешь его сколько хочешь, но вилкой».

Словом, оснований не доверять Катькиному мнению у Светы не было. Поэтому операция «красные трусы – залог мужского внимания» началась, но бой закончился нулевым счетом.

– Прекрати мысленно выходить за каждого замуж и рожать ему детей, – в очередной раз давала наставления Катя, объясняя провал нового романа.

– Смотри ты на них проще, не грузи себя надеждами с первой встречи. Лови момент и наслаждайся, а не думай, что он любит больше: борщ или котлеты, понравишься ли ты его маме и уместно ли будет ходить по квартире в трениках. Не пытайся с первых дней серьёзно думать там, где думать вообще не надо! Пока в животе летают бабочки, ты занюхивай подаренный шоколад принесенными цветами и живи моментом. Мужики – они же как хорьки, такие же пугливые. Вот представь: ты, например, зашла в магазин за новым купальником и держишь в потном кулачке денег только на бикини, и чтоб непременно со скидкой. А продавец вцепился в тебя и душит ещё тремя дорогущими лифчиками, к тому же по акции ещё не забывает зимние рейтузики втюхать. Тоже, поди, не ахти как хорошо себя бы ощущала. Во-от, подруга. И мужики всё чувствуют. Виду не подают. Но чувствуют. Легче надо быть. Легче! Точно тебе говорю.

Закончив пронзительную речь, Катька поправила густую челку, которая с дуновением теплого ветра опустилась на глаза, откинулась на спинку стула и расслабленно вытянула ноги. Возразить на столь разумную атаку было просто нечем. Катя в очередной раз метко и лаконично сформулировала причину неудач. Но Светка всё равно до конца не понимала, как перестроить мозг на иную работу. Как перестать ждать безудержно-киношной романтики и не менее трогательного предложения скоротать вместе старость, пройдя огонь, воду, медные трубы и работника ЗАГСа, если мама всегда преподносила сказку «Золушка» как научно-описательное руководство о том, как выйти замуж.