– Что это!? – икнула она и схватилась за угол. – Как этим пользоваться?

– Земляне понимать, – раздалось у нее над самым ухом.

Она затряслась. Конечности похолодели и не слушались. Она видела себя маленькой девочкой, которую отдали в детский дом, и вдруг начала кричать мужским басом:

– Нелюди, нелюди! Верните меня обратно! Я здесь не хочу.

Вскочила, забарабанила кулаками по стенам.

– Домой, верните меня домой!!!

– Успокоиться, успокоиться! Небезопасно. Остановитесь! Мы вмешаться.

Ольга продолжала. Волосы налипли на мокрое лицо, язык заплетался. Острая нужда усиливала гнев, а когда он иссяк, накатила дикая жалость к себе. Оля – жертва, вновь обделенная, да еще лишенная дома и агнец.

Ей захотелось найти острый нож с тонким твёрдым лезвием и вонзить его в мякоть стен. Располосовать на шнурки каучук, чтобы из него брызнул сок, чтобы лохмотья и глубокие рубцы обезобразили это чудо техники. Исцарапать себе руки до крови, вонзая и вонзая лезвие внутрь, глубже, всей собой, каждой мышцей толкать его внутрь, колоть, распарывать это жалкое место!

Вокруг давно потемнело, издалека нарастал тонкий монотонный писк. И вдруг от стены отделилась большая вытянутая тень и начала стремительно приближаться. Ольга ничего не видела. Она заносила пустую руку вверх снова и снова, пришепетывала что-то, раззадоривая себя.

Периметр стен ожил. Одна фигура, потом другая вплотную обступали пленницу. Они приобретали объем и наполнялись цветом. Замершие, как монументы, одинаковые они сомкнулись в кольцо. Не было больше инопланетного нужника, не было панорамного стекла. Только оцепление из серых тел с тёмными пятнами вместо глаз.

Ольга замерла на миг и заорала. Дернулась в сторону, ещё, ещё. Но ей не вырваться! Она бросилась вперёд, обнажила кулаки:

– А! Пошёл прочь! Нет!

Ударной волной её отбросило на пол. Как одна, серые тела прильнули друг к другу и ринулись на неё. Они легли сверху, твёрдыми клешнями обхватили руки от предплечий до кончиков пальцев и ноги – от паха вниз.

Ольга беспомощно вращала глазами. Истошный крик замер в животе, она задыхалась. Круги глазниц вращались над ее лицом, липкий воздух заполнял пазухи. Женщина давилась собственными слезами. Она не чувствовала тела, только металлическую хватку и, вдруг, ударило по запястьям, щиколоткам. То ли огонь, то ли нож. Отрезали?!! Она замерла в недоумении и поразилась наступившей тишине. Клешни разжали. Фигуры отстранились и выстроились в ряд. Обжигающее тепло пряной струи побежало по бедрам.

Замершее пространство удивило её: его темнота, безучастность, тишина, отсутствие запахов, а теперь и внутри – пожарище и сладковатый дым, качающийся на слабом ветру.

– Что это было? – прошептала Ольга.

Она не ждала ответа.

– Ваши чувства опасность. Вас остановить.

Она подняла глаза на инопланетян.

– Что будет дальше?

Она видела безликую молчаливую толпу, словно сделанную из серого пенопласта как декорации или экспонаты в музее восковых фигур.

– Есть выбор. Вы помощь – мы даем новый дом.

– Кто вы такие?

– Жители другой планеты.

– Вы мне все отрезали? Зачем?

– Поставить приборы защиты.

– Защиты от вас?

– Защиты от вас.

Ольга пошевелила пальцами, подтянула к себе кисть. Все было на месте. Пальцы двигались, а запястье обхватывал тонкий браслет. «Милый», – мелькнуло у неё в голове, и металл сверкнул жёлтой искоркой.

Она закрыла глаза. Ее тело лежало распластанное на полу в собственной луже, темные слипшиеся волосы разметались по полу, грудь едва двигалась на вдохе. Её подняли. Их твердые руки держали ее сильно и уверено. Это были жесткие прикосновения, автоматические и бесчувственные. Она ощущала их согласованность, равномерные толчки и силу. Ее перенесли на кровать. Она не шелохнулась. И лежала недвижимая, словно ее приковали. Грудь размеренно ходила при дыхании, в голове прокручивались образы: дом, кексы, вой собаки, тапочки. «Где они меня подловили? Я никого не видела. У нас в районе всегда было тихо», – думала Оля, поворачивалась к запястьям, отмеченным браслетами, и снова понимала, что она попалась.