– Я знаю, что ты пришла не ко мне, – говорил он растерянно, – мне вообще хотелось спрятаться и не появляться перед тобой, но в последний момент я решил, что это будет трусостью, а когда и кого я боялся?

– Ты никогда и никого не боялся, – отвечала Анна, – но ты ведь знал, что я все время с начала и до конца любила его, только его одного, никогда ни для кого это не было секретом.

– Я видел, вы были вместе, случайно столкнулись, но маяк не загорелся ярче, кажется наоборот, он готов был погаснуть в тот момент, мне жаль, я никогда не хотел тебя огорчать, но вы не та самая пара, дорогая моя.

Анна отвернулась, готова была разрыдаться, но не разрыдалась, а тихо сказала:

– Ты просто ревнуешь, как всегда.

Но маяк не стал гореть ярче, ты сама видела, что не было там никакой Жар-птицы, просто тебе тяжело в том признаться. С ним теперь Марта, и кажется, он ее любил всегда и не только в этой жизни.

– Это мы еще посмотрим, – прохрипела Муза, – я не просто так тут оказалась

Они и не заметили, что этот разговор слышали все обитатели острова. Нет, они не подслушивали, просто кот седлала все, для того, чтобы они услышали разговор Поэта и его Музы.

Кажется, это стало откровением для всех, даже для Волхва, забывшего или никогда не знавшего любви к женщине, но как он мог остаться равнодушным?

И когда все остальные повернулись к нему, он произнес:

– Мы только зрители, а не действующие лица этой драмы, и с этим придется смириться даже Поэту, хотя для него это так обидно. Ведь она была его женой.

– А не от нее ли он все время куда-то убегал без оглядки, – подсказал ему Романист, – аж до Африки, бедняга добежал, только бы быть подальше.

– Ты не справедлив, – услышали они голос кота, – ей тоже нравилась эта вражда глухая и упорная. Она делала их поэтами.

Они все повернулись и увидели, как Марта шла по лунной дорожке рядом с Демоном, Лучезарный в этот момент был Демоном, почти ничего человеческого в нем не осталось, и Муза отшатнулась и бросилась к Романисту, ища защиты- у него, что тоже удивило всех остальных.

– Чудовище и красавица, – усмехнулся Романист, и тут либо она его расколдует, либо он ее околдует. Мы можем только наблюдать и заключить пари, кто из них окажется сильнее,

Они услышали, как говорили эти двое;

– Так это ты была той самой влюбленной девицей Анной?

– А ты мой возлюбленный Генрих?

– Наконец-то мы встретились снова.

– А что случилось с тобой в этот раз?

– Я снова должен был погибнуть на войне, но мне так хотелось к тебе наконец вернуться, увидеть наш маяк, что я вырвался из того сражения. Не помню, не знаю как, но вырвался, и оказался здесь.

– Ты ничего не помнишь? Как это случилось?

– И помог мне невероятно храбрый юноша, хотя я даже не видел его лица, и не смог бы его узнать. А мне хотелось его встретить и поблагодарить, за то, что я выжил в том сражении.

На этой стороне маяка все тоже оживилось. Первым заговорил Романист:

– Я не понимал, почему я всегда не любил поэтов. Но чувствовал, что он уведет Марту, как только появится, это просто какое-то звериное чутье.

– И Музу мою уведет сразу, он и в жизни мне страшно мешал, и теперь, здесь не даст покоя, – отвечал ему Поэт. Так они оказались друзьями по несчастью..

Волхв понял, что ему, как самому старому здесь и, наверное, мудрому, придется вмешаться, тем более у него никто никого не уводил, и он был вполне объективен:

– Не обманывай себя. Романист, тебе нужна была ведьма, чтобы роман твой спасти, как и нам всем, вот у меня ее не было, ну вернее, сбежала она, и пришлось его сжечь самому. А она спасала, упорно спасала. Больше тебе ничего не требовалось. Мне казалось, что я забыл и свою, и твою историю, а вот теперь вспомнил, все вспомнил.