– Я бы забрала его домой, но в метро я побоялась, что он у меня совсем пропадет, поэтому пусть остается здесь.

Наступила небольшая тишина, в которой Надежда обратила свой взгляд на образ своего друга и демонстративно повела бровью.

– А заходите в гости, Николай. Будет здорово провести время вместе…

Он взял ее за ладонь и подвел поближе к себе.

– В таком случае я должен знать адрес.

– Ах, это.

Она назвала ему адрес. После этого он вложил бумажный пакет с кофе и слойками ей в руки. Она молча поглядела на пакет, хотела уже ринуться доставать свой кошелек, но Андрей опередил ее:

– Денег никаких не нужно.

– Но я не хочу оставаться в долгу!

– Раз так, то просто оставайтесь моим ценным другом.

Надежда улыбнулась, засмущалась, но спорить не стала. Ей приятно такое внимание и забота. Колокольчик оповестил о новом приходе – наверное, кто-то из ее знакомых или покупателей. Он закрыл собой Надежду, поскольку они стояли прямо в дверном проеме.

– Я ненадолго вас задержу, Наденька. Только еще раз спрошу, готовы ли вы будете узнать всю правду, и – он подбирал слова, говоря шепотом, – и не струсить перед послом, ответственностью, которая ляжет на ваши хрупкие плечи?

– Ни капли!

– И не беспокойтесь. Нет и не будет у вас никаких долгов передо мной. Я просто люблю вас радовать.

– И все же я не могу не отблагодарить вас, – прошептала она в ответ и оставила два красных лепестка губной помады у него на щеке.

– Надь, ты здесь? – раздался голос Любы, которая прошла мимо приемной прямо в личный кабинет.

– Мне уже пора. До встречи, Николай.

– До свидания, Наденька.

Он бы расспросил, когда будет их следующая встреча, но пользуясь возможностью, чтобы покинуть студию незамеченным, он как можно быстрее вышел в коридор, захватил свое пальто и покинул здание.

Надежда вышла к подруге, залитая по уши краской, с пакетом вкусностей в руках.

– Ты куда пропала? А, в кафешку бегала за завтраком? Так я же бутерброды принесла с маслом, сейчас чай попьем и согреешься сразу, а то вон какая красная стоишь, дрожишь чего-то…

По дороге в клинику Андрей так задумчив, что совершенно не заметил, что благодарность Надежды до сих пор оставалась у него на щеке. Прибыв на место, он сразу же столкнулся с Верой, которая сидела за администраторской стойкой и пила утренний кофе.

– Доброе утро, Андрей Владимирович! – сказала она, поднимаясь со стула, словно послушная ученица.

– Доброе-доброе, – ответил тот и улыбнулся.

Красный след сразу привлек на себя внимание, и Вера удивилась:

– Ой, у вас на щеке что-то…

– Да?

Он дотронулся пальцами, убедился, что это так, и расхохотался. Поблагодарив Веру, он поднялся к себе. Благо, он никого больше не встретил и свободно добрался до кабинета. Он закрыл за собой дверь и принялся рассматривать себя в зеркало. Улыбка не сходила с его лица, а смех то и дело вырывался с радостными восклицаниями. Выудив платок из нагрудного кармана пиджака, он стер помаду со щеки.

Честно слово, Андрей, оставил бы ты это на весь день! Красный цвет так подходит к твоему красному галстуку сегодня!

Тем не менее, следы уничтожены полностью. Приятные воспоминания о сегодняшней встрече вновь возбудили в нем странные ощущения. Когда он открывал шторы (привычка закрывать их в кабинете была у технички, которая наводила в конце дня всегда свои порядки), то слегка пританцовывал и напевал песню Юрия Антонова[1]:

Я был словно мальчишка глуп, мне казалось, что схожу с ума…

От награды твоих нежных губ, от счастья, этим счастьем ты была…

Он снял пиджак, поскольку тот стеснял его движения, и положил его на спинку кресла. Вынимая из сумки документы и заключения о пациентах, он продолжал: