Впереди меня ожидало лето, которое моими опекунами планировалось провести всей нашей маленькой семьёй в деревенском доме бабушки, о существовании которого мне было не известно до этого времени. До сих пор не понимаю, почему мама ничего не рассказывала о бабушке и её жизни?

Вспоминая сейчас совместно проведённое время с родительницей, определённо точно могла заявить, что о своём детстве мама ничего не рассказывала, ловко избегая эту тему разговора.

Будучи сейчас уже не маленькой девочкой, а успевшей выскочить замуж молодой женщиной (наивность и подростковый нигилизм в расчёт не брать!), понимала, насколько виртуозно София Ворон уходила от ответов на тему родни.

Я знала только общие моменты: мама была одним ребёнком в семье (дедушка умер сразу после её рождения от несчастного случая, который, естественно, «не подлежал обсуждению»), и бабушка воспитывала её одна.

– Лена, Дин опаздывает. Ты ему звонила? – Лиза тревожно рассматривала стоявшую толпу гостей выпускников, тоже не слушая речь директора.

Я отвлеклась от внутренних раздумий, внимательно проследив за её взглядом.

– У них контракты горят… Но он обещал подъехать, цитирую: «как только, так – сразу»! Не переживай. Братец обязательно будет. Он Иркину тётю не может не привести на столь знаменательное событие, – непроизвольно скривилась, вспоминая метания чёрного феникса, длившиеся на протяжении месяца.

Пока я лихорадочно догоняла по программе своих сверстников, пытаясь не запороть оценки в табеле, бедный Динарий отхватил должность генерального директора, потому что Ивану Морозу очень понравился подход племянника и его «коммерческая жилка», как выразился сам дядюшка Дина, так щедро поделившийся с ним властью.

Об успехах брата ничего сказать не могу, я в этом плохо разбираюсь, но радовалась за него от всей души. Так быстро адаптироваться к новому миру, укладу его жизни, менталитету населения и, особенно, техническому прогрессу не каждый сможет!

Единственное, что не давало покоя, так это влюблённость Дина в собственную секретаршу (как в дешёвом бульварном романе, честное слово!). Особенно было странным, что парень категорически отказывался применять свои магические эманации в отношении девушки, которой являлась опекунша моей соседке по парте Иващенко Ирины, объясняя это желанием настоящих чувств.

«Представляете?! Настоящих чувств ему захотелось! Как раньше пользоваться инкубовскими генами – совесть позволяла, а теперь… Точно говорю: влюбился Динчик!»

Мария Демонина стойко держалась, не подпуская брата ближе, чем на расстоянии вытянутой руки, шарахаясь от него, как от огня, не желая портить рабочие отношения любовной интрижкой. И я была благодарна ей за это!

«Нет, ну, правда! Не знаю когда, но придёт время покидать Землю, и что?! На Ниссе Маша жить не сможет, а если и сможет, то как обычный человек. Демоны живут (если Динарий им станет) более тысячи лет, про фениксов я вообще молчу, особенно про их способность восставать из пепла для второго обращения!!! Как возможна любовь в таких условиях? Девушка начнёт стареть буквально спустя тридцать лет, а Дин останется выглядеть, как его прабабушка, ещё дооооолгое время. Эта история будет печальнее романтичных книг о вампирах и человечках… Эх… В случае тех было возможно обращение… В Машином же – стать вампиршей или демоницей, или ещё какой кракозяброй, девушке не светит однозначно, потому что магические расы такие же, как и человеческая. Чтобы стать представителем магического мира – надо родиться им!»

Больше всего я боялась думать, что Динарий Ван Мереш откажется возвращаться обратно, не желая оставлять девушку, действительно полюбив. Но, к моей радости и огорчению брата, брат не чувствовал связи, потому что феникс спал, ожидая совершеннолетия. А сказать об истинности возлюбленной может только он, выбирая пару на всю жизнь. Возможно, именно поэтому Динарий не сильно напирал с ухаживаниями, наблюдая за Машей со стороны, любуясь ею.