Вторым было наличие отрицательного досье в виде неудачного предыдущего брака, но это к нашему разговору не имеет прямого отношения.

Итак, по упомянутым причинам и я, и отец сказали «нет».

Но тут слюну, что называется, пустили остальные члены семьи, родственники, в том числе и старшие, и в конце концов, вопреки моему и отцовскому мнению, свадьба все-таки состоялась.

На свадебном вечере я играл две очень важные роли. Во-первых, я был братом невесты, а во-вторых, членом бригады по обеспечению порядка и безопасности.

Правда, мне перед свадьбой говорили: мол, на этот вечер забудь ты о работе, получи удовольствие от праздника! Оденься понаряднее и вместе со всеми поживи для себя, повеселись; но мне эти советы были не ко двору. Я сказал: долг и ответственность важнее всего, даже важнее самой жизни.

Чтобы быть ближе к эпицентру свадьбы, я выбрал пост возле главных дверей. Старший нашей бригады и его зам сидели в машине, которую поставили на углу, таким образом, они контролировали и эту сторону, и то, что происходило на улице за поворотом.

Уже в первый час свадьбы я увидел, что гости не вполне подобающие. Сами личности, типы их, их хиджабы, их украшения, манера одеваться – всё было странным и неожиданным.

Когда я сделал замечание одной из пришедших, которая уже на углу сняла хиджаб и шествовала по переулку в мини-юбке, она очень рассердилась. Повернувшись к отцу жениха, спросила:

– Вы что, разве не расплатились?

– Почему, расплатились! – ответил он. – Расходы оказались больше, чем на саму свадьбу.

– Так почему этот господин делает замечания?

– Он немного недопонял, – ответил ей отец жениха, – но не беспокойтесь, мы всё решим. Прошу вас…

До меня в тот момент еще не дошло, о чем идет речь. Но я сказал сам себе: «Я вам покажу недопонимание, я всем вам такое покажу, что у вас голова с задницей достигнут полного понимания».

Вот с этого-то всё и началось…

Впрочем, нет, началось не с этого. Но после этого оно усугубилось.

Отец жениха подозвал нашего старшего и что-то ему сказал на ухо. И тут я впервые в жизни увидел, как наш начальник перед обычным человеком – но уж так заискивает! Руку на грудь, «слушаюсь! Как скажете» и так далее…

После этих переговоров начальник подозвал меня:

– Дорогой мой! Саид-джан!

А это впервые в жизни было, что наш начальник столь уважительно ко мне обратился. «Дорогой мой! Саид-джан!» И он продолжал:

– На один только вечер, прошу тебя, закрой глаза. Один вечер – это ведь не тысяча вечеров. Жених твоей сестры никуда не годится, это да. Но ради сохранения чести семьи как-нибудь замазать бы надо: не дави всем твоим весом.

– А я как раз во имя моей сестры, – ответил я, – во имя сохранения чести семьи! Я как раз…

Он меня перебил:

– Понимаю я всё, дорогой Саид! – Затем уже более официальным тоном подытожил: – Это приказ!

– Слушаюсь, – ответил я.

Но в душе-то у меня вовсе не было послушания, а это ведь весьма важный момент, на который некоторые начальники, слегка похожие на ослов, не обращают должного внимания. И не ухмыляйся, парень! Я ведь серьезно говорю.

В общем, я вернулся на свой пост и, как ответственный человек, стою и стараюсь ничего не видеть и не слышать.

Но разве это возможно? Если у человека есть глаза, разве может он не видеть, а раз есть уши, может ли он не слышать?

Ну, допустим, я не вижу и не слышу: ни того, как пьют водку, ни слишком бурного веселья, бесстыжих танцев и прочей развязности… Но было одно, чего я не мог игнорировать, а именно – отсутствие всех моих друзей. Вечер уже дошел до середины, а не было ни одного из тех, кого я лично пригласил. Невозможно, чтобы это было случайностью.