Я вдруг узнал,
По чьей вине в каких местах
Себя терял;
И кто когда мою свечу
Хотел задуть.
Проснусь и снова улечу —
Закрыть им путь!
86. Знамя жизни нашей
Знамя жизни нашей – вера.
Чем сильней она, тем лучше.
Ты свою – люби безмерно,
Но не суй другому в душу.
Не ряди в свои одежды
Всех живущих в этом мире.
У людей свои надежды
И свои ориентиры.
Вера крепнет, если сердцу
Она словно мать родная.
Грош цена любой той вере,
Что гвоздём в мозги вбивают.
Как заноза – эта вера,
Стать родной ей шансов нету:
Удаляет лекарь-время
Инородные предметы.
А своя – все наши клетки
Свежей силой наполняет.
И мы вместе с нею крепнем,
Все препятствия сметая.
87. Живу я в состоянии полёта…
Живу я в состоянии полёта,
И день, и ночь витаю в облаках.
Но не было ни дня, чтоб на кого-то,
Смотрел я, словно ангел, свысока.
Для этаких услад даются ночи,
Когда земляне кланяются мне —
И я грехи прощаю им… хоть, впрочем,
Безгрешный я лишь в том же сладком сне.
88. Когда начнёт слабеть тоска
Когда начнёт слабеть тоска
И будет радость +так близка,
Что, закружившись, голова
Прикажет петь и танцевать.
Я буду пить, плясать и петь
За возвращение к себе
Хоть день, хоть два, хоть три, пока
Не изойдёт вконец тоска.
Но с ней и радость изойдёт,
Ведь нет без грусти и её.
89. Покой мне только снится
Покой, как вор ночной,
на цыпочках крадётся,
Чтоб жизнь тайком украсть
у сердца и ума,
Чтоб я лежал бревном
без чувств и без эмоций,
Как будто бы упал
в лесную глухомань.
Но, как весной река,
я жизнью переполнен.
А где бурлит вода,
покою места нет.
Пусть кажется ему,
что я уже спокоен,
А я на крыльях птиц
пишу стихи во сне.
Хоть, правду говоря,
вселяется порою
В здорового меня
какой-то хворый чёрт,
Который доведёт
до полного покоя,
Когда он во хмелю
в беспамятство впадёт.
90. Мой удел
Вместе с тихим закатом потухший,
Я пойду до рассвета гулять, —
Всё, что жизнь наложила мне в душу,
На столы кабаков выгребать.
И меня осуждать вы не вправе —
Те, кто учит всех праведно жить.
Мне от ваших уставов и правил,
Как от браги прокисшей, тошнит!
Пусть с утра до заката с похмелья
Буду греть я больную кровать,
Мой удел – помирить душу с телом,
Ваш – уча, со столов убирать.
91. Шаги
Звёзды вымерли. Ни зги.
Тишь до одури в ночи.
Редко слышатся шаги.
Я подслушиваю – чьи.
Ковыляет древний дед.
Страж законности грядёт.
В кабаке созрел поэт
И включил автопилот.
Пан прошествовал, как бог.
Прёт на дело баламут.
Сваи каменных сапог
«Салабон» вбивает в грунт.
Степу учится птенец.
По стеклу прошёлся дождь.
Ну, а это, наконец,
Ты по лестнице идёшь!
И сдержать не в силах чувств,
Как хлебнув глоток вина,
Подскочив, стремглав лечу!
Дверь открою – тишина…
92. Я родной брат огню
Я сейчас разбегусь по унылому дню —
И меня удержать невозможно.
Я как вихрь в кураже, как родной брат огню.
Ты не трогай меня – обожжёшься.
Разбегусь, поднимусь, над землёй полечу,
Все остроги печали разрушу!
А когда возвращусь, то, подобно лучу,
Растоплю, словно снег, твою душу!
И тогда по душе оживлённой река
Потечёт, зазвенит, засмеётся,
Уплывёт в ней твоих глаз вечерних тоска
И к истокам уже не вернётся.
Часом стоит в себе высечь искру огня,
Чтоб огонь тот в любимых разлился.
Значит, надо себя зажигать и менять,
Если хочешь, чтоб мир изменился!
93. Не всё бывает в дружбе пополам
Умерьте гнев свой к другу через силу,
Когда во взглядах что-то не сошлось.