Клавдия перевела дух, оглянулась на дом и предусмотрительно отошла за ближайший куст смородины, спряталась там от чужого взгляда. Но считывать мысли белки не перестала.

«Опять внутренние войска… – сокрушалась меж тем Рыжуля. – Куда от них деться-то? По всему получается: хоть в отставку уйди, хоть частной практикой займись – до конца жизни будешь под наблюдением. У них там всякие ограничения и грифы секретности снимаются через десятилетия…

Да-а, возвращать доктора обратно нам придется именно в тот день, из которого забрали… Где там мои амулеты для точного расчета?..»

Белка, отправив артефакт вместе с ДНК Сергея в подпространство, резво подскочила… и тут заметила за смородиновым кустом Клавдию. Обе, пойманные за подсматриванием чужих секретов, замерли.

Но выяснять отношения было некогда. С покосившегося крылечка уже спустился сам обладатель проявленных лохматыми подругами воспоминаний и направился к березе. Постоял, подумал. Вздохнул, оглядывая с высоты холма окрестности.

* * *

«Привет, Человек-Сергей! С новым приходом в Запределье…»

Доктор заозирался по сторонам: кто это говорит?

С ветки растущей рядом березы на него смотрела белка. Почему-то вдруг зачесалась переносица, и гость волшебной страны непроизвольно поднес руку к лицу. В голове тоненько зазвенел беличий смех. Что смеялась именно белка, было очевидно.

– Вредная задира! – пристально посмотрел Сергей в черные глазки-бусинки.

«Сам такой!» – прозвучал прямо в голове дерзкий ответ. Рыжая егоза задорно прищурилась и принялась умываться, шустро разглаживая шерсть за ушами и расчесывая пышные усы.

– И как это ты со мной говоришь? Как я могу слышать твои мысли? – наклонился к ней человек.

«Это ментальный язык, – белка перепрыгнула на раскрытую перед ней ладонь. – Духовное взаимодействие. Меня, кстати, Рыжулей зовут. А для особо умных я – Рыжуля Авдеевна!»

– Здравствуй, Рыжуля Авдеевна, – улыбнулся Сергей. – Что ты там про ментальное взаимодействие думала-говорила?

«Духовное… Я прокладываю мост или дорогу к твоему разуму, нахожу точки соприкосновения, связываю воедино мыслительный процесс, – важно выпрямилась белка. – Ведь мой речевой аппарат не предназначен для человеческого языка, а ты мой беличий вряд ли выучишь. Да и ни к чему он тебе».

– Духовное? – не понял Сергей. – Но прости, ведь ты же… белка.

«Ну да! А ты – человек, – склонила голову рыжая попрыгунья. – И что?»

«Так душа же только…» – собирался было возразить доктор, но тут же осекся. Нет, кажется, он думает что-то не то… что-то совсем не подходящее для пространства, в котором очутился.

«Хочешь сказать, что душа только у людей бывает? – без труда отследила его мысли собеседница и возмущенно взмахнула лапками. – Я о тебе была гораздо более высокого мнения! Заблудшее твое… сознание. Не сильно-то вы, люди далеко ушли за тысячелетия, своей самостью и гордыней управляемые. Разучились слушать мир, позабыли о взаимодействии с природой. Бедные, бедные… И духом, и душой бедные. Цари природы, блин». – Она скептически осмотрела доктора, покачала головой.

«Но я же не новичок в психиатрии, я-то знаю…»

«Знает он! – почти по-человечески хмыкнула белка. – Знания к тебе возвратятся – тогда и поговорим. А сейчас знакомиться продолжаем… Так! Взаимодействие у нас с тобой мысленное, от души, – она еще раз внимательно, с напором глянула Сергею в глаза, – к душе! Но что самое интересное: если поблизости вдруг окажется кто-то третий, да еще и с недобрыми намерениями, то он этого мысленного разговора не услышит».

«Еще как услышит!» – раздалось в ответ.

Доктор обернулся. К нему размеренной грациозной походкой приближалась та самая белая лохматая собака, что сопровождала его в мире людей.