– Бред! – мужчина попытался тряхнуть тяжелой головой.

– Тихо-тихо, без резких движений! – старая женщина цепко сжала пальцами его виски и вновь внимательно впилась взглядом внутрь черепа. Еще немного его обследовала.

– Кто вы? – обеспокоенно воззрился на нее доктор.

Вместо ответа старуха улыбнулась. Лишь осторожно потянула его с мягкой зеленой травы:

– Ну, вставай! Вставай, касатик, в избу пойдем, ночь уже скоро…

– Где я? – с недоумением оглядывался Сергей.

– Да дома, родной. Уже дома.

– Где?

– Дома у нас… у меня, – поправилась бабулька, направляя ничего не понимающего доктора к старенькой бревенчатой избенке.

Аккуратно провела его через низенькую дверь, проследив, чтобы не стукнулся головой о притолоку, усадила на колченогий стул у скрипучего, покрытого серой льняной скатертью стола. Присела напротив и с нескрываемым любопытством стала рассматривать озадаченного гостя.

Сергей со своей стороны тоже наблюдал: обитательница захудалого домишки была по меньшей мере странная (чтобы не сказать – чокнутая). Вроде обычна старуха, но взгляд… Смотрит и всё чему-то усмехается. Порой удивляется каким-то своим мыслям, время от времени задает наивные вопросы. А ответ будто заранее знает, проверяет – соврет гость или нет. Зараза такая…

Разум Сергея сопротивлялся изо всех сил: ну никак он не мог допустить присутствия в своей жизни каких-то фэнтезийных аномалий, сияющих порталов и прочего волшебства. И сейчас тщетно пытался удержать себя в рамках привычной реальности.

– А что такое реальность? – бабка, неведомым образом прочитав его мысли, прищурила один глаз, глядя на доктора с усмешкой. – Думаешь, это то, что можно увидеть, услышать, на зуб попробовать? То, что вы своими пятью чувствами определить пытаетесь?

Она встала, отошла к печи, к кипящему в чугунке вареву, и замолчала, помешивая содержимое деревянной поварешкой. Немного погодя наполнила темной жидкостью большую кружку и протянула Сергею, проговорив:

– А вот выпей. Посмотрим – пять ли у тебя чувств.

– Женщина, какими грибами вы меня опоить хотите? Что за дела тут происходят? – нервно отстранился тот.

– Ты на грибы-то не наговаривай! – хозяйка выпрямилась. – От грибов в жизни своя правда имеется. Вы вот их мухоморами окрестили, а они…

Глаза Сергея округлились. И бабулька, видя его реакцию, поспешила уверить:

– Да что ты, нет-нет. У тебя тут в кружке травки особые успокоительные. Заварила для того, чтобы всё, о чем я тебе сейчас говорить буду, воспринял адекватно. У меня же тут своя технология производства, всё по рецептам, всё по правилам…

Гость осторожно отхлебнул глоток. На вкус – обычный травяной чай. Хотя после третьего глотка в душе… что-то хрустнуло… Да-да, именно хрустнуло, растеклось по нутру золотым сиянием. И Сергей впал в какое-то беспамятно-летучее состояние, когда явь и сон, замысловато переплетаясь, слегка подрагивая и волшебно переливаясь, играя разноцветными сияющими бликами, рисуют в воображении такие яркие, такие изумительные картины, что сознание заворачивается тугим узлом и, вдруг вспыхнув, разлетается звонкими брызгами в необозримом пространстве. Скрипучий старушечий голос, поразив слух неожиданно плавными и нежными нотками, божественной мелодией звучал вокруг и в то же время внутри гостя, притягивая и завораживая. Он то доносился слабым эхом из далекого далека, то, постепенно разрастаясь и накатывая, обрушивался неудержимой лавиной, огнем растекался по венам, вибрировал и раскрывал-рассказывал Сергею его же жизненную историю, бесцеремонно вплетая в нить повествования неприятные, порой рвущие душу комментарии и умозаключения.