* * *

Медленно-медленно пробуждалось сознание, выхватывая из пространства неясные оттенки, отзвуки, ощущения. Они наслаивались друг на друга, смешивались, перекликались, формируя звуки, образы, возвращая мировосприятие. Постепенно из обрывков сложилась реальность.

Плавно-тягуче плывут по небу облака. Нет, это он плывет в облаках, кружится с ними в танце, пытается погладить невесомые, расходящиеся от движения воздуха туманные завитки, погружается в белую молочную прохладу, выныривает из нее и парит-летит-плывет в ясной пронзительной синеве. Такой высокой, такой безграничной…

Да нет, это уже не глубокая небесная синь. Это – вода… Голубая, чистая, прозрачная. Она обволакивает тело, плещется у лица, лучится солнечными зайчиками в легких волнах. Что это? Река? Широкая, спокойно несущая свои воды меж лесистых берегов, она влечет его течением всё дальше и дальше… По обеим сторонам сплошным зеленым ковром раскинулся лес. Красиво как! Хорошо, спокойно, безмятежно… Сколько он уже плывет? Час, день, вечность? Какая разница… Так бы плыть, и плыть, и плыть…

Неожиданно в густой листве слышится громкий свист и щебет. Чаще всего раздается: «Чак-чак-чак!»

«А-а, – появилась ленивая мысль, – это же белка! Где она?»

Сконцентрировался – стена деревьев резко приблизилась, обозначились стволы, ветви, тонкие прожилки на зеленых листочках. Взгляд поймал яркую беличью шубку, пушистый хвост, даже кисточки на ушах видны отчетливо! Рыжая зверушка взволнованно смотрит на него круглыми бусинками глаз.

«Опять белка, опять шишка», – промелькнуло в сонном сознании. Мысль вспыхнула, но тут же погасла, и восприятие действительности медленно потянулось дальше, купаясь в пронизывающих кружевную листву солнечных лучах. Но зацепилось: белка нахмурилась… Что? Белка – нахмурилась? Да быть того не может! У нее и мимические мышцы не в состоянии так работать! Он присмотрелся внимательнее. Да нет, показалось… Сознание вновь стало погружаться в неторопливое покачивание, плеск волн и сияние солнечных лучей.

Но вредная белка никак не отставала – вскинула лапки, схватила себя за усы, потом суетливо перескочила с раскидистого клена на нижнюю ветку растущей у берега сосны и сорвала крупную шишку. Тщательно прицелившись, с размаху бросила в его сторону.

«Не долетит», – подумалось сквозь негу журчащей вокруг прохладной воды.

Однако хлесткий удар в переносицу доказал обратное. От неожиданности он вскинулся и… обнаружил себя на зеленой поляне.

Вдруг осознав, что он – не сгусток лучистой энергии, а человек по имени Сергей, отвлекся от расслабленного созерцания, сконцентрировался, прислушался. Откуда-то издалека пробивался голос, который, сминая пелену небытия, звучал в сознании всё громче и громче: «Ну вот, ирод, проявился наконец. Молодец, Рыжуля, хоть на боли смогла его сфокусировать. Так, собрались все, выводим человека в пространство-время…»

ГЛАВА 3

Глубокая ночь охватила Темную сторону Запределья. Низкие тучи висели над бескрайним лесом, запутывались в ветвях вековых сосен, карабкающихся по уступам отвесных скал, и еще сильнее омрачали картину. Время от времени среди грозно нависших облаков вспыхивала длинная изломанная молния. Она на миг освещала окрестности и вырывала из тьмы очертания вырубленного в скале замка с высокими башнями, узкими окнами-бойницами и неприступными стенами.

Резко выступая из мрака, несокрушимая цитадель Черного Предводителя маркграфа Жегларда наводила на округу суеверный ужас. Окрестные жители в страхе обходили зловещую крепость стороной. К тому же хозяин оградил свою обитель неприступными заклятьями, так что кроме него самого и нескольких особо приближенных войти туда не смог бы никто. Выйти – тем более: многочисленная челядь навечно оставалась в плену, безропотно исполняя свои обязанности.