Отец Сэма не выполнил обещания: он никого не убил, но и алименты не платил. Семья перестала отдыхать на пляже. И заниматься спортом. Они лишились уверенности в том, что смогут покупать одежду, и очень боялись, что им придется выехать из дома. Однажды, когда мать, сидя в машине, плакала над полученным из налоговой счетом, Сэм смело предложил: «Мы могли бы продать папину коллекцию марок».

Мамины рыдания сменились горьким, задыхающимся смехом. «Да она ровным счетом ничего не стоит», – сказала она, всхлипнув. Теперь уже и Сэм почувствовал, что вот-вот расплачется.

Отец вернулся в Нью-Йорк. Сэм знал это, потому что теперь в праздничных открытках, которые он продолжать ежегодно получать, вместо половины десятидолларовой купюры лежала половинка нью-йоркского лотерейного билета. В Вирджинии тогда еще не было лотереи, так что билеты казались мальчику чем-то экзотичным и захватывающим. Получив билет, Сэм брал монетку и, спрятавшись где-нибудь, счищал с номера серый защитный слой. И каждый раз, проделав это и ничего не выиграв, чувствовал себя в очередной раз обманутым.

Мне семь лет, и я разговариваю сам с собой, потому что мне страшно и потому что я единственный, кто меня слушает[134].

«Откровенно», Андре Агасси

Фермерский городок Чоучилла в Калифорнии 15 июля 1976 года стал темой общенациональных новостей[135]. Был предпоследний учебный день в летней школе; школьный автобус уже развозил детей по домам, когда водителю вдруг пришлось остановиться, потому что дорогу ему преградил белый фургон. Из фургона выскочили два террориста в масках, запрыгнули в автобус и уехали прочь вместе с двадцатью шестью детьми в возрасте от пяти до четырнадцати лет и водителем автобуса по имени Эд Рэй.

Держа детей на прицеле, люди в масках направили автобус в близлежащий овраг, где перепуганных заложников пересадили в два черных фургона без окон. Детей везли куда-то без каких-либо объяснений в течение одиннадцати часов. Без еды, без воды, без остановки на туалет. Но никто из них не паниковал и не впадал в отчаяние. Дети сидели спокойно – многие в луже собственной мочи – и коротали время, распевая детские песенки.

Глубокой ночью фургоны остановились в каком-то месте. Террористы приказали школьникам выйти на улицу и спуститься в «дыру», в которой, как выяснилось позже, только очень немногие ребята узнали люк большого крытого грузовика, частично закопанного в землю. Оказавшись внутри, они услышали, как сверху задвинули тяжелую металлическую пластину, закрывавшую люк с двадцатью семью заложниками. Затем раздался звук лопат, и на крышу полетели комья грязи и камни. За сотни миль от этого места родители, конечно, давно заметили исчезновение детей, и пока в Чоучиллу со всех сторон съезжались сотрудники ФБР и средств массовой информации, двадцать шесть школьников и водителя автобуса похоронили заживо.

Только некоторые дети кричали и плакали, а водитель умолял людей в масках отпустить их, но вскоре воцарилась практически полная тишина как внутри, так и снаружи фургона. Надо сказать, пока все это происходило, дети вели себя в целом спокойно и контролируемо. Довольно скоро ученики и водитель устроились на матрасах, развесили несколько фонарей и разделили еду, оставленную террористами в фургоне. Старшие ребята ухаживали за младшими; дети в основном спали и сидели в темноте в ожидании следующего дня и того, что он им принесет. А принес он вот что: под тяжестью земли и камней крыша грузовика начала прогибаться и рушиться. Подстегнутые этой внезапной опасной для жизни экстремальной ситуацией, водитель со старшими детьми сложили матрасы один на другой и смогли отодвинуть металлическую пластину и откопать проход. Выбираясь на поверхность, заложники боялись, что их застрелят, но снаружи никого не оказалось.