– Мам! – крикнул он.

Прошло несколько секунд. Стук продолжался.

– Мама! Ты где?

Из коридора послышались торопливые шаги. Мама ворвалась в спальню, оглядела ее в поисках потенциальной опасности и только потом взглянула на мальчика:

– Дэниел, что такое?

– Дерево… двигалось.

Мама подошла к окну и постояла там. Внезапно тонкая ветка царапнула прямо по подоконнику, и Дэниел подумал, что с таким звуком могли бы царапнуть поверхность ногти… или когти. Он вздрогнул.

– Тут ничего нет, – успокаивающе проговорила мама. – Ветер поднялся, только и всего. Ветка задела твое окно.

– Она меня напугала, – пожаловался мальчик. – Выглядит жутко.

Мама подошла к нему и покачала головой:

– Дэниел, здесь абсолютно безопасно. Не надо пугаться каждой маленькой тени и стука, ладно?

– Ладно, – хмуро согласился он.

– Побудешь моим храбрым мальчиком?

Дэниел кивнул:

– Постараюсь.

– Вот это мне нравится. – Мама снова поцеловала его в лоб. – Я попрошу папу, чтобы он утром подрезал ветки.

– Хорошо.

На этот раз она оставила дверь приоткрытой на случай, если он снова позовет. Как и они договаривались, Дэниел попытался уснуть: он повернулся на бок спиной к окну, чтобы не видеть теней, и подтянул коленки к груди.

«Ветер и тени, – уговаривал он себя. – Не надо бояться…»

Он широко зевнул – шире, чем в прошлый раз – и заснул куда быстрее, чем ожидал, несмотря на пережитый страх. Провалившись в глубокий сон, мальчик не видел, как ночник замигал и погас. Из тьмы в верхнем углу комнаты отделился сгусток и завитками черного густого дыма поплыл к спящему. Проскользнул по одеялу, по лицу мальчика и завис над спинкой кровати. Из сгустившейся темноты начали медленно проступать очертания фигуры: просто силуэт, но не плоский. Сначала оформилась темная странного вида голова, затем из мрака показалась угольно-черная рука заканчивающаяся ладонью с нечеткими пальцами, которые легли Дэниелу на лоб. А за стенами ветер набирал силу в преддверии бури, ветви дуба качались, метались, бесновались и тянулись к дому, в котором спал мальчик…

Дин принес в номер упаковку холодного пива и отправил несколько бутылок в ведерко со льдом, чтобы они не нагрелись. Учитывая, что были еще две упаковки, следовало обзавестись ведерком побольше. Ну или переносным холодильником. В местном супермаркете наверняка холодильники были. Дин прихлебывал из бутылки, а Сэм, сидя за лэптопом, внимательно изучал передовицы прежних лет.

– Нашел. – Он развернул ноут к Дину.

– Ну что, та тачка гармошкой была «Додж Чарджером» шестьдесят восьмого?

– Тут сказано, что да.

Дин вгляделся в экран:

– Цвет подходит. Вишневый с белой полосой.

Сэм развернул лэптоп обратно и промотал всю статью.

– Врезалась в подпорную стену. Удар пришелся на сторону водителя.

– Даже если ее кто-то починил, – заметил Дин, – это не объясняет, как машина исчезла. Должно быть, просто похожая, если только ее хозяин не волшебник…

– Может, не в мстительном духе дело, а в самой машине?

– Этого еще не хватало. Злобное авто. В Клейтон-Фоллз заявилась «Кристина»[16].

– Парень жил с бабкой со стороны отца, – выдал информацию Сэм, пролистывая статьи. – Мать умерла родами. Отец с сыном жили в Нью-Джерси. Отец умер пять лет назад от обширного инфаркта. Слишком много курил. Бабка осталась единственной родственницей и приютила мальчика…

– Несчастливая семейка.

– Погибший подросток – единственная ниточка.

– Это не мстительный дух, – решил Дин. – Наверное, стоит подумать о живых.

Дэниел Барнс ворочался в постели. Он погрузился в полный сновидений сон, и его глаза, перед которыми вырастали кошмары, быстро двигались под веками. Отдалившись от мира бодрствующих, мальчик не заметил ни руки-тени, ни прижатые к его лбу пальцы. Не подозревал он и о сущности над своей кроватью. Голова твари окончательно оформилась, над запавшими щеками горели красные глаза. Под длинным уродливым носом была широко распахнута пасть, полная острых черных зубов. И когда мальчик тревожно постанывал, сущность довольно шипела.