Идея-то, собственно, была не его – ее высказал, кажется, кто-то из русских фантастов. Николас же попытался переложить её на нынешнюю ситуацию с вирусом, который уже больше года выеда́л всё бо́льшие и бо́льшие пространства на планете. Странный это был вирус – несмотря на то, что распространялся он с чудовищной скоростью и был заразен до чрезвычайности, большинство инфицированных достаточно легко переносили болезнь, а недомогания напоминали симптомы обычной простуды. Единственным отличием от банальной ОРВИ было то, что у перенесших заболевание появлялись спутанность сознания и, как они выражались, «мозговой туман». Правда эти симптомы обычно исчезали через месяц-другой, так что особого внимания подобным расстройствам эпидемиологи и вирусологи не уделяли.

По пути на кухню, Ни́колас Саймс – научный обозреватель популярного естественнонаучного издания Нейчеэндас, – вновь вспомнил подробности недавней встречи с Са́ймом Тро́пардом. Встреча с ведущим вирусологом гиганта фармацевтической индустрии Эфджиар Фармасьютикалс планировалась по случаю успешного завершения испытаний противовирусной вакцины, которую компания разработала буквально за три месяца после появления первых случаев заражения. Николас более двух недель добивался от Тропарда согласования времени встречи, но тот постоянно избегал ее, ссылаясь на чудовищную занятость. В тот момент, когда Николас уже решил было отложить встречу на неопределенное время, Тропард неожиданно сам позвонил в редакцию и попросил Николаса приехать в лабораторию как можно скорее.

///

После обмена приветствиями, Тро́пард, вместо обычного интервью в режиме вопрос-ответ, предложил Николасу небольшую экскурсию по лаборатории. Бродя между столами, заставленными реактивами, центрифугами и прочими колбами-гаджетами и комментируя, время от времени, увиденное Николасом, он неожиданно спросил: «Что вы знаете о вирусах и принципах их жизнедеятельности?»

– О вирусах? Даже не знаю… Кажется, вирус не имеет клеточной структуры – это просто молекула РНК, которая встраивается в клеточную ДНК, а затем копируется вместе с ней. Так, по-моему, вирус размножается, – подытожил свои скудные познания в этой области Николас.

Сайм помолчал, задумчиво глядя на Николаса.

– В общем, верно, но есть существенное уточнение – вирус это не только молекула РНК, а еще и белковая оболочка, которая, и защищает молекулу РНК, и помогает ему пробраться в клетку. И новая белковая оболочка синтезируется внутри клетки.

– Очень интересно, доктор, но какое это отношение имеет к столь быстрому распространению вируса и каким-то странным последствиям заболевания? Я имею в виду… э- э… спутанность сознания, например.

Доктор сделал несколько шагов в сторону двери, потом резко развернулся и взмахнув рукой, как будто решившись, воскликнул:

– Насчет быстрого распространения не знаю! А вот, что касается последствий…. Дело в том, что я обнаружил нечто невероятное в структуре этого вируса, а именно в его способности кодировать совершенно новый бело́к.

– Бело́к оболочки? – не понял Николас.

– Вовсе нет! – доктор сел в кресло около письменного стола, жестом предложив журналисту последовать его примеру и занять лабораторный стул напротив. – Этот бело́к, точнее белки́, не являются функциональной частью вируса и не нужны ему ни для защиты, ни для проникновения в клетку.

– А зачем они ему нужны?

– Расскажу чуть позже, для этого я, собственно, и просил вас приехать. Но сначала еще один вопрос. Что вам известно о болезнях Паркинсона и Альцгеймера?

– О чем? Боюсь, в этой области мои познания еще более скудные, нежели в вирусологии. Знаю лишь, что это заболевания, которые проявляются деменцией, потерей памяти, нарушением речи, неспособностью себя обслуживать… Да! И они в конечном итоге, приводят к смерти. А, что, наш вирус приводит к Альцгеймеру и Паркинсону?