Я рассказала всё. Про девочку. Про то, как мы играли в прятки. Про шкаф. Про серый прах и свечу, тлеющую на полке. Мои слова звучали словно чужие, отрывисто, нереально.

Когда я закончила, в комнате воцарилась тишина. Рома сидел, нахмурившись, его пальцы сжали чашку так крепко, что побелели костяшки. Аня молчала, её улыбка исчезла, на лице застыла смесь недоумения и тревоги.

Они смотрели на меня, но не говорили ни слова. Страх, что меня осудят или примут за сумасшедшую, становился почти осязаемым.

– Так… – наконец выдохнула Аня, подаваясь вперёд. – Это какая-то шутка, да?

Я покачала головой, чувствуя, как холодные мурашки пробегают по спине.

– Ты это… серьёзно? – осторожно спросил Рома.

– Я не знаю, – прошептала я. – Всё это слишком… странно и звучит не реальным, я сама ничего не понимаю.

Тишина снова повисла над нами, давящая, будто свинцовая плита. В эту минуту мне казалось, что я стою на краю пропасти, а они решают, вытянуть меня или столкнуть.

– Ты уверена, что всё это произошло наяву? – нарушил молчание Рома. Его голос был спокоен, но в глазах читалось беспокойство. – Может, тебе показалось? Или это был сон?

Он старался найти рациональное объяснение, хотя и сам, похоже, сомневался.

– А ты уверена, что она… ну… умерла? – осторожно добавила Аня. В её голосе дрожала сдерживаемая паника.

– Я не могу быть уверена на сто процентов, – начала я, стараясь говорить ровно, хотя сердце сжималось от тревоги. – Я не видела тела, но у меня есть кое-что.

Я медленно достала из сумки небольшую стеклянную баночку и поставила её на стол.

– Это что? – спросила Аня, нахмурившись.

– Прах, – ответила я еле слышно. – Самое главное – запах. Он тебе ничего не напоминает?

Аня наклонилась, вдохнула и тут же отстранилась, поморщившись.

– Это отвратительно… Ты хочешь сказать, что она как-то… сгорела?

– Да, от тлеющей свечи. Я предполагаю, что это возможно, – тихо сказала я.

– Слушайте, я уверен, что девочка просто вышла и пошла домой, а вы все себя накручиваете, – вмешался Рома.

– Подожди, – Аня подняла руку, требуя тишины. – Свеча. Ты говоришь, там была свеча. Но почему она не догорела? И почему никто из гостей не почувствовал запаха гари? Если бы что-то загорелось, это точно заметили бы.

– Это звучит логично. – подтвердил Рома.

– Я не знаю, как это объяснить, но факт остаётся фактом: девочки больше нет. Я сама её туда посадила. – Я повернулась к Ане. – Ты видела её вечером, после девяти часов? Она же весь вечер крутилась вокруг гостей. Может, ты что-то заметила?

Аня нахмурилась, обдумывая мой вопрос.

– Нет, – наконец ответила она. – После вашего разговора она просто исчезла. Она была слишком заметной весь вечер. Если бы я её увидела, я бы запомнила.

– Смотрите, – заговорил Рома, стараясь взять ситуацию под контроль. – Нет тела – нет дела. У нас нет доказательств, что это ты и ни у кого нет.

– Но я же последняя с ней разговаривала! Кто-то из гостей это подтвердит! – возразила я, чувствуя, как отчаяние охватывает меня всё сильнее.

– Чтобы обвинить тебя, нужны конкретные доказательства, – продолжил Рома, слегка повысив голос. – Тела нет. Прах никто идентифицировать не сможет. Слова гостей, особенно если они выпили, – это не доказательства. К тому же смерть от тлеющей свечи? Это слишком нереалистично. Полиция не поверит в такое.

– Я понимаю… – прошептала я, опустив голову. – Но девочки всё равно нет. О ней обязательно кто-то вспомнит – родители, школа. Её начнут искать.

– Нам нужно больше информации, – твёрдо сказала Аня. – И как то убедиться, что она умерла.

– Согласен, – кивнул Рома. – Прежде чем паниковать, нужно точно выяснить, что с ней произошло.