Под первым «даром» Англии для Индии подразумевалась Генриетта Мюллер, но, к сожалению, это совсем другая история, которую одним словом можно обозначить как «предательство». Такое почти невозможно для индийской культуры отношений между учеником и учителем, и этот случай ярче всего показывает зыбкую почву Запада, на которую ступил Вивекананда, переменчивость и ненадежность западных последователей, от которой ему приходилось страдать не так уж редко.

Генриетта впервые услышала Вивекананду еще в Парламенте Религий, где сама выступала в теософской секции, и именно она первой пригласила его в Англию, гостеприимно открыв для него двери своего дома и создав все условия для выполнения миссии. Также она побывала в Индии, но когда Вивекананда тяжело заболел, к телесным недомоганиям скоро добавились мучительные вести о том, что Генриетта решилась публично отречься от индуизма и всякой связи с самим Вивеканандой и вернуться в лоно католической церкви. Индийские газеты нарасхват повторяли ее заявления, что, надо заметить, было не впервые: ранее она так же громогласно отказалась от членства в Теософском Обществе.

Самым скорбным для Вивеконанды было то, что главной причиной ее отречения послужила именно его болезнь, ибо установка «Святые не болеют!» была вполне обычной для «духовных» кругов на Западе, и вслед за Генриеттой его оставили многие ученики, хотя и не столь близкие. Более того, когда Вивекананда вновь прибыл в Англию, она стала настраивать против него общественное мнение, хотя и почти безуспешно, ибо его духовное влияние было уже неоспоримым. Но поразительнее всего, что два года спустя она сдала позиции и стала искать встречи с Вивеканандой в Индии. Из одного письма известно, как он ответил: «Я послал цветы и фрукты, а также записку с приглашением в ее дом, но пока еще не виделся с нею…» Видимо, они так и не встретились.

По счастью, Вивекананда обрел в Англии также много достойных последователей, на которых вполне можно было положиться, и ими был создан Лондонский Центр. Кроме Эдварда Стурди и Маргарет Нобл ядро группы составили отставной капитан Севьер с супругой, которые воспринимали Вивекананду одновременно как учителя и родного сына, а также мистер Гудвин, помогавший в работе на обоих материках. Как известно, всякое дело держится на не слишком выдающихся, но надежных людях, и к названным именам можно было бы добавить немало других… Но вернемся к самому Вивекананде, который стремился не только ввести западных людей в мир индийской культуры, но и наоборот, приобщить индийских монахов к работе на Западе, вызвав для начала двух своих братьев-санньясинов в Англию и Америку.

Представим себе божественное сознание, в котором, если верить описаниям опыта просветления, все пространства Вселенной, наполненные существами и событиями, и все прошлые и будущие их перипетии схватываются как единое целое. Попытка вообразить нечто подобное даст нам представление о том состоянии, в котором находился Вивекананда, «заметавшийся» между Америкой и Англией, не упуская из виду манившие его горизонты родной Индии. Миссия, начатая сразу в двух странах Запада, при попытке управлять их влиянием на Восток, требовала от него присутствия в нескольких местах или хотя бы внимания к развитию действий в каждом из них. Одного Вивекананды, при всем его сознании всеобщности, просто «не хватало» на все физически, и не случайно здоровье его пошатнулось именно в этот период. Тело не выдерживало пропускаемого через него напряжения энергии, но ведь, как мы помним, Вивекананда имел «общее тело» со своими братьями по монашескому ордену, и волей-неволей ему пришлось перестроиться на восприятие себя самого как «общей души», чтобы продолжать удерживать ситуацию под контролем. Расширение миссии требовало усилия к распространению сознания Самости за пределы изначальной личности. Конечно, Вивекананда испытывал это в самадхи, но ведь совсем другое дело жить и работать в миру, сохраняя то же самое чувство «глобальности» своего божественного «Я».