Взгляд невольно падает вниз, и к горлу подкатывает липкий комок, а ладони мигом потеют. Я боюсь высоты, очень боюсь. Эту фобию не в силах были вылечить ни психологи, ни бабки, ни новомодные сеансы гипноза, на которые меня добросовестно водил супруг, оставляя в лапах специалистов кучу денег. Поэтому я никогда не летала самолетом, живем мы на втором этаже, а передвигаться предпочитаю исключительно наземным транспортом. Мужа это бесит неимоверно.

Особенно он пылал гневом, когда я не смогла подняться на борт самолета, которым мы собирались отправиться этим летом на отдых. Тем невероятнее будет казаться мой план побега и перелет вместе с Лукой в Израиль. Осталось только перебороть свое состояние ступора.

А паника все накатывает и накатывает тяжелой удушающей волной. Я уже чувствую, как громко бьется пульс в висках, и стучит где-то в яремной впадинке сердце.

– Саби, дыши! Дыши! – уговариваю себя. – И не смотри вниз. Ты справишься!

Резкий вдох, плавный выдох… вдох… выдох… Я должна преодолеть свой страх… Должна… В этой треклятой квартире вместе с чудовищем останется прежняя Саби – слабая, беззащитная, робкая. Теперь я буду другой!

Решительно сажусь на перила и перекидываю ногу. Горло сдавливает спазмом и тело мгновенно кидает в жар.

– Будем… считать… это… рождением новой личности… – сквозь зубы произношу я, иногда прерываясь на успокаивающие вдохи. – Я сильная… – хвастаюсь рукой за железный поручень соседского балкона. – Я смелая… – перекидываю вторую ногу и соскальзываю немного вниз, чтобы стать носочком на бетонный бортик. Зубы стучат от страха, как в ознобе. Влажные ладони становятся скользкими, и я боюсь, что не смогу удержаться.

– Ну, давай, Саби, всего один шаг! – уговариваю себя, стараясь разогнать сковывающий холод внутри. – Маленький шажочек… Просто крохотный…

В глазах на мгновение темнеет, а когда мрак рассеивается, я понимаю, что уже его сделала и теперь на другой стороне.

Я смогла! У меня получилось! Грудь распирает от эмоций, и я на волне эйфории забрасываю ногу на перила и сажусь на них верхом, словно на лошадь, а когда пытаюсь подтянуть вторую ступню, меня резко дергает вниз. Треклятый кроссовок застрял между прутьями балкона.

Я едва успеваю ухватиться за виноградную лозу, чтобы удержать равновесие. Сердце сильно и гулко стучит о ребра, словно вот-вот выпрыгнет из груди. С трудом восстанавливаю дыхание и резко выдергиваю застрявшую ногу. Ступня легко выскальзывает из кроссовка и остается сверкать снежно-белым спортивным носком, обувка, тихо шурша о ветки и листья, падает вниз. Раздается еле различимый стук.  Мне он кажется громче выстрела в тишине спящего дома, и лоб покрывает испарина ужаса. Вдруг муж сейчас услышит… Услышит и поймает меня всего в шаге от желанной свободы… Но в доме все так же тихо и темно, и это меня приводит в чувства, а застилающая глаза пелена страха понемногу отступает.

Как куль с картошкой, тяжело переваливаюсь через перила и, подхватив все еще дрожащей рукой свою сумку, быстро забегаю в квартиру Марии Степановны, не забыв плотно прикрыть за собой балконную дверь и запереть ее на все защелки. А затем так же торопливо пересекаю зал и коридор, и, открыв входную дверь оставленным мне ключом, выскальзываю на лестничную площадку. Пальцы дрожат и не слушаются, я лишь неимоверным усилием воли заставляю себя успокоится.

Я сумела! Я смогла!

Проворачиваю ключ в замке, закрывая дверь квартиры, быстро спускаюсь по ступенькам и бегу к пышно разросшейся клумбе под балконом забрать свою обувь. Где-то на середине пути понимаю, что носок, к сожалению, уже безвозвратно испорчен, ведь мне приходится наступать необутой ногой и в лужи, и на грязный заплеванный пол подъезда – в спешке на такие мелочи не особо обращаешь внимание – но это сейчас совершенно не важно. Немного оцарапав руки о кусты роз, достаю свой кроссовок, брезгливо стягиваю испачканный предмет одежды и напяливаю обувь на босую ногу. Подумав, проделываю такую же процедуру и со второй ногой, а затем выкинув носки в ближайшую урну, спешу на детскую площадку возле дома.