На этих полях произошли и главные сражения Второй Мировой. Первые войны двадцатого столетия мы уже вспоминаем реже, так как они быльём поросли, да и история уже не та вовсе, – кто прав иль виноват, сейчас понять невозможно. Пусть всем им будет земля пухом, и победителям и побеждённым!

На столике я взял журнал «Смоленский вестник», полистал его и обнаружил стихи местного автора как раз в тему.

Смоленск – ты всегда стоял насмерть

И случись, что сейчас или годом пророческим

Ты – твердыня, ты стойкость во все времена

Ты – российский народ,

Ты – един нашей общностью.

Не дурно для провинциального поэта! После стоянки в несколько минут, смоленский пейзаж за окном сменился, а заодно и мы сменили тему. Захотелось насладиться комфортом купе и просто по-русски выпить на дорожку и больше ни о чём таком не думать. Мы были всё ещё вместе, и нам совсем не хотелось расставаться. До обеда оставался ещё час и я, включив ноутбук, и вставив диск французской грамматики, стал вслух повторять за чтецами слова, которые мы уже тысячу раз повторили прежде. Не выходило из головы прошлогоднее посещение Франции. Мы, правда, тогда воспользовались самолётом, а перемещались по Лазурному берегу на Евростаре – это что-то вроде нашей электрички, но комфортабельнее, конечно. Так вот целью поездки была Италия, и мы остановились тогда в Империи. Ну как было не доехать за полчаса до Винтимильи, а потом ещё и за 20 минут до Ниццы. Мы тогда были удивлены и одновременно восхищены Францией, но французы совсем не хотели с нами общаться ни на каком другом языке, кроме родного. Это нас повергло в ужас! Теперь, после года занятий, мы чувствовали себя как перед экзаменом.

Наконец-то обед. Столики уже были накрыты на всех пассажиров нашего вагона, и нам предстояло ещё со всеми познакомиться. Ольга, встав и представив меня как писателя, сразу сняла напряжение между незнакомыми людьми. Меня стали просить что-либо почитать, но я перенёс всё на вечер.

Глава 2. Первый вечер с попутчиками и первый наш пункт назначения

Как я и обещал, литературная встреча со мной, как с писателем, состоялась после ужина. Кроме нас с Олей было ещё шесть человек, если не считать бармена и проводницы.

Одна пара совсем ещё молодых людей из Франции уже проехали этим маршрутом на поезде №18 Ницца-Москва и теперь возвращались, пробыв в нашей столице неделю. Они сносно говорили по-русски, мы же к ним приставали на своём наскоро приобретённом французским. Рассказать что-либо интересное о себе они не смогли, так как не поняли моего вопроса. Странно, ведь его я им задал на французском.

Другая пара, из первого купе, нас совсем не впечатлила – это были пожилые интеллигентные люди, по национальности, скорее всего, евреи. Она постоянно беспокоилась за здоровье своего супруга, называя его Михаилом Наумовичем. Он же, напротив, несмотря на свою неестественную бледность, всё стрелял глазами на мелькающие из-под халатов голые ноги проходивших мимо его купе молодых женщин. Было в его внешности что-то от профессора или ювелира.

Третьей парой были сёстры – близнецы, на вид студенты, и, как мы потом точно узнали, ехали они в Ниццу учиться французскому на подготовительном отделении колледжа. Внешне сёстры были очень разными. Одна – брюнетка, в круглых с незаметной оправой очках, с уложенными в узел волосами, другая – крашеная блондинка с завитой мелкими кудряшками причёской. Вот на вторую девицу и засматривался профессор, как будто она вот-вот подойдёт к нему с зачёткой, а он ей предложит пересдать предмет на пятёрку в её купе.

Четвёртой парой были мы, и смотрелись эффектнее других, так как умели себя преподнести в выгодном свете.