Еще будучи в академии, я пробовала это проклятье на одной светлой. Волос, утащенный у отца, превратился в письмо от ректора, где было написано, что светлую отчисляют за неуспеваемость.

В общем, светлые – это скучно. Даже шутить над ними в какой-то момент надоедает.

Но Лайтвуд хотя бы боится чего-то поинтереснее.

Кажется, это… о, точно это же черная мамба! Смертельно опасная змея, яд которой способен убить с одного укуса.

Какой хороший день! Мое первое убийство!

Еще и – Его Светлейшество! Это весьма почетно.

Правда, возможно, меня за это казнят, упекут в лечебницу или в тюрьму – но это определенно лучше, чем выйти замуж за Лайтвуда.

Хотя бы компания у меня там будет повеселее, чем Лайтвуд и его семья светлых. К тому же…

Моей мечтой, как и мечтой каждой уважающей себя темной, было вписать свое имя в Книгу Теней. Такой чести удостаивались немногие. К примеру, колдун по прозвищу Синяя Борода, который изобрел заклинание консервации мясных продуктов. Ведьма Медея, в честь которой меня назвали: она внесла неоценимый вклад в науку изготовления противоядий (хотя намного больше она занималась ядами все-таки – жизнь заставила). Книга Теней – это история всех темных, где на самой первой странице красовалось имя Люцифера, Проклятого, – первого темного, который предал Триединого и благодаря которому у людей появились свобода воли, знания… и пороки.

Пока я не знала, с какой стороны у меня получится проявить себя, чтобы быть вписанной в эту книгу, но была готова к экспериментам.

И начать планировала с жениха.

Впрочем, Лайтвуд еще за то время, что я училась в академии, должен был понять, что от меня стоит держаться подальше.

Что бы ни было у него в голове, когда он решил ко мне посвататься, – сам виноват!

– Медея! Что ты натворила?! – возмутился отец.

– Ах! – добавила матушка, лихорадочно доставая из рукава черный кружевной платок и прикладывая его к глазам.

– Лучше держитесь подальше, – предупредила я, изо всех сил стараясь спрятать довольную улыбку.

Внутри черепа билась какая-то мысль, которую я все никак не могла ухватить за хвост.

Как будто я о чем-то забыла.

Лайтвуд медленно обернулся и уставился на змею на своем плече. Выражение его лица было нечитаемым. Я мечтала, что он вскочит, закричит, может, начнет просить и умолять: «Снимите, снимите ее с меня!»

Возможно, я бы даже помогла ему в таком случае. Но только после того, как змея его укусит, конечно.

Не упускать же такое развлечение и не пропадать украденному волосу зря.

– Убери ее немедленно, Медея! – стальным голосом приказал отец.

К Лайтвуду ни он, ни матушка приближаться не спешили. Разумеется, ни один темный не будет вмешиваться в работу проклятья, которое наложил другой темный. Во-первых, даже у темных есть понятия об этике. Во-вторых… мало ли на что можно нарваться.

О себе ведь думать тоже надо, и лучше бы в первую очередь.

– Не могу, батюшка, – потупив взгляд, ответила я. – Магия вышла из-под контроля.

Это я услышала в АТаС от какого-то светлого, который случайно разнес половину холла, когда украшал его к зимним праздникам.

И решила взять на вооружение.

«Магия вышла из-под контроля», – а какие ко мне претензии?

– Медея! – рыкнул батюшка. – Немедленно!

Вот почему он никогда мне не верит?

В этот момент в холле зазвучал топот, двери распахнулись, и в столовую ввалился отряд светлых с сияющими белыми боевыми (ах, простите, защитными) заклинаниями на изготовку.

Вслед за ними вбежал держащийся за голову Ренфилд с трагическим воем:

– По помытому!

В дверях светлые остановились.

– Л-л-лорд Лайтвуд! – прозаикался стоящий впереди светлый, бледный и испуганный, с наметившимися над верхней губой усами. – Рядом с вами… темная магия… Триединый!