Мы идем разными путями, однажды лишь пересеклись в чертовом подвале. Так пересеклись, что на подкорке сознания вся жизнь теперь через призму подвала тянется.

Иногда просто выпадаю из реальности, просто съедая пасту в ресторане.

После секса с асфиксией маньяк подогнал нам пасту с мясом.

С голодухи это было дико вкусно, а еще мы с Асей минут десять не могли смотреть друг другу в глаза.

Потому что понравилось. Не паста, а то, чем мы ее заслужили… Понравилось… Ей. Мне. Особенно мне.

Когда человек под тобой в полной власти, когда твоя жизнь зависит от него. В тот момент я почти позавидовал маньяку, потому что он был Богом, а мы лишь смертными, готовыми ради выживания на все.

Стук в стекло выбивает из колеи.

Оказывается, я давно дома, но из машины до сих пор не вышел. Судя по пустой пачке, сижу тут часа три.

Опускаю стекло, чтобы папа засунул свою напряженную морду внутрь.

– Ты долго тут сидеть собираешься? У нас там семейный ужин.

– Ты еще веришь, что у нас семья?

– Закрой рот и иди жрать, пока я тебя ремнем не отходил. Все-таки надо было в детстве тебя пару раз наказать.

– А то мне мало психотравм, – усмехаюсь и, наконец, выхожу из машины. Мы с отцом теперь одного роста. Забавно, но пять лет назад я был ниже. – Психолог бы на мне озолотился.

– А ты ходил к тому психологу? Она должна была зайти.

– Эта молодая, темненькая? С французским акцентом?

– Да. Она проверенная, многим помогла.

– Мне тоже. Как раз был застой в яйцах после недельной пьянки.

– Ты сейчас шутишь?

– Нет. Я ее трахнул, и больше она не приходила. Да не смотри ты так, можно подумать, ты до мамы святым был. Хотя я даже могу поверить, что вы друг у друга первые и единственные.

– Нам в этом плане проще.

– Типа, секс, как в туалет сходить?

– До мамы, да.

– А потом? Не было соблазнов? На работе. Я помню, как твоя помощница тебя сжирала глазами.

– Мама тоже заметила, но уволить не потребовала.

– Но ты, все равно, уволил?

– Да. Она стала доставать, – берет отец у меня сигарету и закуривает. Мама этого не любит, но он позволяет себе.

– Неужели ни разу?

– А ты ей не расскажешь?

– Да ладно? Было?

– Мужчины изменяют, если не дорожат отношениями. Если идешь на сторону, значит, уже мысленно расстался, каких бы при этом оправданий ни производил твой мозг. Я бы сдох без твоей мамы, секс этого не стоит.

– Наверное, ты себе это повторял как мантру, когда она ходила после выкидыша в депрессии.

– Депрессия у твоей мамы – нормальное состояние, порой накатывает. Но грош мне цена как мужику, если в тяжелые периоды я не с ней буду, а пойду искать утешение на стороне.

– Это сейчас камень в мой огород?

– Ты про Асю и всю ситуацию? Нет. У вас уникальный случай, да и ты, вроде как, хотел забрать ее с собой?

– Может, надо было настоять?

– Может, и надо было, но теперь мы этого не узнаем. Вы развелись?

– Нет.

– А что случилось?

– Месяц после подачи заявления.

– Я могу, в принципе, ускорить, есть подвязки. Можно в Московский ЗАГС съездить.

Минута на размышления. Да, отец многое может, а вот найти своего сына в подвале не смог.

– Не надо. Пусть все идет своим чередом.

– Оу…

– И что это за: «Оу»? Я написал заявление.

– Я понял, понял, не ори.

– Папа! Дем! – из двери дома выглядывает сестра. – Вы долго там куковать будете?