– Полина, как я рад вас видеть! – тряс мою руку Кюнце. Он в самом деле был счастлив! Я никогда не видела его в таком состоянии.

Присутствовавшие в комнате мужчины замолчали и повернулись к нам. Игорь стоял в шаге за моей спиной.

– Вы кто? – спросил один из мужчин, перед которыми сенатор Урюпин размахивал руками.

Верещагин соображал быстрее.

– Полиночка, вы можете занять этого швейцарца? – спросил он у меня ласковым тоном на русском языке, которого не знал Кюнце. Никому не стал объяснять, кто я. – Нам на самом деле сейчас не до него. Мы собирались с ним поработать, но никак не получается.

Кюнце переводил взгляд с меня на Верещагина и обратно.

– Что он говорит? – спросил у меня швейцарец.

– Что мне ему сказать? – спросила я прямо у своего несостоявшегося свекра.

– Сводите его к фонтану, – предложил глава юридической службы «Ювелирного дома Верещагиных».

– Вы уверены, что его это удовлетворит? Ему нужно предоставить какое-то объяснение.

«Мне тоже хотелось бы услышать, что тут случилось».

– У нас пропали документы, – сказал Верещагин.

Оба деловых мужика, стоявшие рядом с Урюпиным (тоже юристы?), хотели что-то сказать (выразить недовольство посвящением меня в дело?), но их остановили и сенатор, и Верещагин.

– Полина, скажите ему, что мы не можем сейчас заниматься делами, так как куда-то не туда положили документы. Но мы их обязательно найдем. Объясните ему, что свадьба в России – это большой бардак. Он сам уже мог в этом убедиться. Если получится, напоите его. Пожалуйста.

Я кивнула и повернулась к швейцарцу.

– Пойдемте, немного подышим воздухом. Господам нужно обсудить один важный момент. Они уделят вам внимание немного позже, – сказала я на немецком.

– Но я жду уже несколько дней! – воскликнул Кюнце, сверкая глазами. – Я прилетел в среду! Мне говорили про подготовку к свадьбе, кормили «завтраками», привезли сюда, заявив, что здесь мы сможем наконец решить все вопросы, а оказывается, что меня и тут никто не готов слушать! Это же в их интересах!

Я перевела речь Кюнце на русский язык.

– Ну не до него нам сейчас, – вздохнул сенатор Урюпин. – Полина, пожалуйста, придумайте что-нибудь.

– Документы украли? – прямо спросила я.

Верещагин кивнул с хмурым видом.

– Зачем вы посвящаете в дело лишних людей? – истерично воскликнул один из мужиков, стоявших рядом с Урюпиным. – Откуда вы знаете, кто она такая?!

– Мы давно знакомы с Полиной, – сказал Верещагин, не объясняя, что я – его несостоявшаяся невестка. Интересно, знает ли об этом Урюпин?

– С моей Катериной они давно дружат. Со Швейцарии, – вставил сенатор, сообразивший или просто вспомнивший, кто я такая. Мы же с ним виделись у него дома. – Полина, вдруг вы что-то увидите или услышите…

Он просяще посмотрел на меня.

– Как она узнает, что это те документы? – вставил мужик, прибегавший за коллегой, явно – частный детектив.

– Что именно пропало? – спросила я. – Кейс? Если да, то какой? Я на самом деле могу что-то увидеть.

– У меня – кейс, – сказал юрист «Ювелирного дома Верещагиных». – Там очень сложный кодовый замок. Быстро не откроешь. Возможно, поэтому и взяли кейс. А у них – папка. – Он кивнул на двух деловых мужиков, стоявших рядом с Урюпиным.

– Это были одни и те же документы? – уточнила я.

– Какое ваше дело? – заорал один из юристов Урюпина. Именно он в самом начале интересовался, кто я такая.

– Вообще-то никакого, – спокойно ответила я. – Но если вы хотите, чтобы я вам помогла…

– Да, хотим, Полиночка, – быстро сказал Верещагин и сверкнул глазами в сторону юриста. – К вашему сведению, Полина работает в одной из самых известных швейцарских адвокатских контор – «Швайнштайгер и сыновья».