– Ключи от сейфа только у тебя, – добавил он. – Не лей мне в уши. Возвращай миллион, и мы по-доброму расстанемся.

– Миллион… рублей? – поинтересовалась я.

– Долларов. Каких рублей?!

Он усмехнулся, а меня охватила паника. И я вскрикнула:

– У меня нет их!

– Тогда, получается, что ты – растяпа. Тебя обокрали, меня обокрали. И кто виноват?

Вдруг я поняла, что ещё могу отмазаться! Я сразу схватила свою связку ключей и положила перед носом хозяина.

– Да здесь ключи! Смотрите! – я отвязала ключ от сейфа и кабинета от общей связки и вернула ему. – Они всегда были при мне.

– Денег нет. Значит, не всегда они были при тебе, — его лицо даже ни разу не дрогнуло. — Кто тебя лапал? С кем зажималась? Вспоминай!

От хамства хозяина я обомлела. Обычно он всегда сдержанный, а тут. Я покраснела, как спелый гранат, и фыркнула:

– Ни с кем! А если бы и было что, то вас это не касается!

– Правильно, не касалось, пока из-за твоей оплошности сорвалась моя сделка и пропали большие деньги.

– Я их верну, – ляпнула в злобе я и увидела поднятые брови хозяина.

Не знаю как ему удалось сдержать смех, но он ответил:

– Хорошо. Жду завтра.

– Завтра не смогу. Банки принимают решение до трех дней.

И снова этот взгляд. Он почистил горло и ответил:

– Только три дня, — Павел Олегович поднялся. – И не вздумай от меня прятаться. С полковником ФСБ отдыхаю, ты же его помнишь!

Конечно, как уж их всех забыть? Да и куда мне бежать? От родителей я и так сбежала.

– Я буду в городе, – обреченно заверила я.

– И по графику на работе, – добавил хозяин.

– Хорошо, – согласилась я, слегка удивляясь.

Не уволил? Почему? Боится, что сбегу?

– Через три дня тебя жду и деньги, – сказал он, выходя из кабинета. – И следи, чтобы эта горластая без лекарств не выходила на смену. От неё одни убытки.

Не уволил. Простил. Отпустил. Спокоен? Неужели он думает, что деньги сперла я? Раз уж их так спокойно ждёт...

Всю ночь я вспоминала, кто когда-либо проходил мимо кабинета. Но в моей памяти ничего не всплывало. Только кухня, столик администратора, девочки, комната отдыха, уборщицы. Но у них ключей от моего кабинета нет.

Я вспомнила о камерах. Они по всему фойе у нас стояли. И через них можно было посмотреть: заходили ли к нам чужаки. И утром, первым делом, я побежала к охраннику. Степка спал, и мне пришлось его разбудить. Но услышала я от него такое:

– Хозяин велел отключить съемку, чтобы друзей не компрометировать.

Почему?! Павел Олегович же знал, что у него с собой крупная сумма? Это специально? Меня подставили? Зачем?!

– И только сегодня так он сказал? – уточнила у Степы я.

– Почему? – зевнул тот. – Почти всегда так говорит, когда чиновники приходят или олигарх этот...

Дослушивать я не стала. Все было против меня. Но я точно знала, что ключи всегда были при мне. И понятия не имела, кто же тогда ограбил хозяина?...

3. Глава 3

Павел Олегович Стрельцов сидел, откинувшись в удобном любимом кресле. Он стучал пальцами по подлокотникам и, нахмурившись, напряженно думал. Рядом с ним стоял молодой человек лет тридцати и терпеливо ждал решения хозяина. А Павлу Олеговичу приходилось принимать очень непростое решение.

Его первенец — нахальный, отбившийся от рук сын — снова в пьяном угаре сбил человека. Уже четвёртый раз за последние три месяца! То, что он машины, стоившие целое состояние, превращает в хлам, — это еще полбеды! Женя людей калечил! Несмотря на тяжелое и криминальное прошлое, Павел Олегович не потерял чувство реальности. Он ещё не отбился от общества и знал нужды обычных людей. Да и сам жил в посёлке среднего достатка, хотя мог позволить себе построить замок прямо посередине государственного леса.