Двадцать лет спустя повзрослевшая Стася думала о мужском шовинизме и его носителях ничуть не лучше, чем в юные годы, но теперь она ни за что не стала бы менять свое имя в знак протеста. Однако что сделано, то сделано, и снова подвергать свою жизнь революционным изменениям Таня не собиралась.

– Здравствуй, пап, – сказала Стася-Таня в трубку.

– Что там за шум у тебя? Ты где сейчас?

– Этот шум называется городским, а нахожусь я посреди Невского проспекта. Совершаю пешую прогулку.

В трубке раздался смешок.

– Приобщаешься, значит, к здоровому образу жизни?

– А что мне еще остается делать? – Таня испустила легкий вздох. – Машина утром заводиться не захотела. Категорически. То, что мы живем рядом с метро, – это, конечно, плюс, я даже на работу вовремя пришла. Жаль только, некогда было бежать переобуваться. Для сегодняшней жары у меня каблуки высоковаты. – Последовал еще один вздох, на сей раз средней тяжести. – Впрочем, я уже почти дошла до канала Грибоедова.

– Ладно, Стаська, утри слезы, завтра я буду в городе, посмотрю твою машину. Расскажи лучше, куда путь держишь.

– В Фонтанный дом, там будет круглый стол…

– Да, знаю. Между прочим, – в трубке хмыкнули, – я твою статью вчера прочитал…

– Не понравилась?

– Ну почему же? Хорошая статья. Знаешь, кого я встретил сегодня ут…

– Дорогие петербуржцы и гости нашего города! – Этот призыв, усиленный мегафоном, неожиданным шквалом обрушился прямо на Таню. Она даже телефон чуть не выронила. – Разрешите предложить вам…

– Что?! – Ее старания перекричать энергичного молодого человека с мегафоном особого успеха не имели. – Ничего не слышу!

– …увлекательную прогулку…

– Конечно, не слышишь! – откуда-то из-за тридевяти земель пророкотала трубка.

– …по рекам…

– Что?

– …и каналам…

– Нет, это просто невозможно!

– …Петербурга!

– Все! До завтра.

Короткие гудки возвестили капитуляцию телефона перед мегафоном, и Танины размышления тут же вернулись на круги своя…

Обсуждение тенденций в современном градостроительстве прошло живенько, но без эксцессов. В главном все собравшиеся были единодушны: архитекторы по-прежнему в большом долгу перед Петербургом.

Такого рода мероприятия Таня стала посещать недавно и не слишком часто, однако мир тесен, Петербург, как известно, город маленький, а круг людей, бывающих на подобных семинарах, и того меньше. Знакомые лица мелькали то тут, то там, ей даже показалось, что она заметила Линденбаума. Впрочем, может быть, это был и не он, Витю Линденбаума Таня помнила плохо. В отличие от его компаньона. А вот Захарова, к ее облегчению… или разочарованию, нигде видно не было. Столь противоречивые чувства в собственной душе вызывали у нее сильное раздражение.

На Литейном Таня скользнула взглядом по веренице стоящих и движущихся машин, совершенно бессознательно выискивая среди них красную «тойоту». А когда осознала, чем, собственно, занимается, ужасно на себя разозлилась.

Вот тут она ее и увидела. Всего лишь в нескольких метрах от себя. То есть, возможно, это была и не та «тойота», однако Таня почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног. Причем не только фигурально, но и буквально. Тонкий каблук попал между плитками тротуара, она оступилась, легкое движение ноги – и согласно законам механики каблук подломился.

Тем не менее можно было считать, что ей повезло. Во-первых, удалось-таки удержать равновесие. А во-вторых, раз уж такой неприятности суждено было случиться, хорошо, что она произошла именно на этом самом месте. Дело в том, что какой-то предприимчивый человек сразу же оценил потенциальные возможности новеньких аккуратненьких плиточек, когда ими еще только мостили здесь тротуар, потому что свою мастерскую он открыл, едва только начались работы по замене старого асфальтового покрытия.