Москва осталась где-то далеко, в другом измерении. Квартира, родители, друзья, подруги – сейчас вся прошлая жизнь казалась ненастоящей, искусственной, виртуальной. Галина оказалась лицом к лицу с бытовыми трудностями, ей хотелось есть, спать, нужно было помыться, но в эту минуту все обычные процедуры казались невыполнимыми. Ермолина стояла на пустом перроне, с сумкой, с какими-то деньгами, она даже точно не знала, какая сумма находится в кошельке. И еще Галина не знала, в какую сторону повернуть. Перед ней расстилались нетривиальные три дороги. Нет, дорог было много, великое множество и ни одной конкретной.

– Мадам, вас подвезти? – подскочили к Галине бравые молодцы. Рослые, могучие, они оттирали друг друга плечом, их было трое, и каждый норовил заглянуть девушке в лицо, каждому из троих хотелось ей понравиться.

– Нет, спасибо, а где у вас метро? – спросила Ермолина, зябко передергивая плечами.

Молодцы мгновенно утратили интерес к одинокой пассажирке, все трое сразу стали скучными и неразговорчивыми.

– Да там, – махнули они в неопределенную сторону.

И Галина заторопилась. Надо было срочно определиться с жильем. Потом придется искать работу. Она прежде никогда и ничего не искала. Квартиру ей приобрели родители, а на работу устроили знакомые отца. Все было просто и ясно. С этой минуты Ермолиной придется думать самостоятельно, искать жизненную дорогу без поводырей и проводников.

«Сдаю комнату». Вывеска случайно попалась на глаза, вернее, это была не вывеска, а небольшая табличка на груди чрезмерно полной женщины. Крупные буквы расползались в разные стороны, лезли наверх, будто находились в состоянии алкогольного опьянения. Не только буквы на самодельном плакате, но и сама женщина была в сильном подпитии. Галина брезгливо вздернула брови. В семье Ермолиных презрительно относились к пьяницам. Галина стройной походкой прошла мимо «нетрезвого» плаката. Она вошла в здание вокзала. Купила какую-то газету. Реклама, объявления, предложения. Грязноватые страницы пестрили разными обещаниями, сулили выгоду и барыши. Ермолина долго вчитывалась в текст. Она не могла понять смысл напечатанного, буквы прыгали, цифры разъезжались по сторонам. С газетой в руках, продолжая отыскивать взглядом рекламные тексты, Ермолина прошла в зал ожидания. Нужно немного отдохнуть, собраться с силами, чтобы решать задачи по степени важности. Мобильный остался дома. Нет, Галина не забыла телефон, она нарочно оставила его в квартире. В новой жизни старый номер уже не пригодится. Сначала необходимо купить новый телефон. И она заглянула в газету. Реклама хвастливо предлагала последние новинки сотовой связи. Ермолина выдохнула и резко встала. И сразу почувствовала головокружение. Налицо явное переутомление. Но рядом нет любящей и заботливой мамы, теперь никто не спросит о здоровье, не навестит, не принесет вкусностей. И навещать негде, никакого жилья пока нет. Галина ощутила себя изгоем, отверженной. И вдруг она осознала, что навязчивая музыка уже ее не изводит. Проклятая фраза исчезла, она больше не долбит мозги, не выворачивает душу наизнанку. И Ермолина улыбнулась, розовый билет оказался счастливым, она приняла правильное решение, поступила мудро, сбежав из Москвы.

– Где у вас Лиговский проспект? – сказала Галина, обращаясь к милиционеру.

Парень в сдвинутой набок фуражке изумленно посмотрел на Ермолину, усмехнулся, но сдержался, не вспылил, не накричал.

– Да вот он, прямо перед вашим носом, – милиционер махнул рукой на проспект. И Галина просияла. Питер гостеприимно распахнул перед ней свои двери. До сих пор еще никто не нахамил, не нагрубил и даже не высмеял девушку. Настроение отличное, и проспект под боком, рядом с вокзалом. Ермолина перешла улицу и увидела красочную вывеску. Мобильная связь призывала в свои ряды новых абонентов. Через полчаса Ермолина уже набирала номера телефонов. Она искала работу.