На лицах обоих была написана крайняя степень блаженства. Они тяжело дышали и смотрели друг на друга.

В состоянии глубокого шока отступила назад. На меня нашел ступор. Хотелось поскорее избавиться от этой ужасной картины, но ноги не слушались.

– А что, эта твоя курица нас не спалит, Егорик? – постанывая, спросила Анфиса. – Зачем ты вообще ее сюда приволок?

– А для куража, Фисочка, – не прерывая движений, ухмыльнулся мой муж. – Мужики не верили, что у меня жена удобная – готовит идеально, терпит все мои отлучки и ничего не просит взамен. Мягкая, спокойная, послушная – прямо как разношенные тапочки. Больше всех Петька орал – мол, не бывает такого, чтоб жена скандалов не устраивала и измены терпела. Что Ленка тетеря такая у меня. Слово за слово, мы с ним поспорили на пятихатку. И, знаешь, что?

Егор достал из кармана розовую бумажку и с победным видом помахал ею у Анфисы перед носом.

Я издала приглушенный всхлип и сорвалась с места.

Слезы душили меня.

Кажется, мерзкая парочка все-таки меня заметила, потому что позади раздался крик Егора:

– Лен, погоди! Ты все не так поняла!

Не так поняла?!

Сволочь!

Значит, я – удобные разношенные тапочки? Оценил меня в пятьсот рублей, значит?

Ну, я тебе покажу!

Мерзавец, заставил забить на графический дизайн и целыми днями стоять у плиты, а сам в это время развлекался с девочками? Издевался надо мной со всеми за моей спиной?

Я захлебывалась слезами, но жалости к себе не было.

Была только кипучая яростная злоба. Желание вернуть те годы, что я потеряла в браке с этим человеком. Отомстить, заставить его страдать!

Хотя, как можно страдать человека, у которого нет сердца?

Точно фурия, я ворвалась в наш номер, безумным взглядом окидывая все вокруг. И тут этот самый взгляд упал на перстень, лежащий на тумбочке.

Старинный перстень, который Егорик берег как зеницу ока.

Я схватила печатку и рванула дверь ванной.

А так как санузел в номере был совмещенный, то…

Муж забежал в спальню, на ходу заправляя рубашку в брюки.

– Ленусик, ты что, обиделась? Глупышка, я тебе сейчас все обьяс…

Он смолк на полуслове, увидев меня в ванной.

Стоя рядом с унитазом, я держала драгоценный перстень прямо над ним. Точно над бездонной пропастью.

Снисходительный тон Егора изменился мгновенно. Так же как и его лицо. Приятные черты моего мужа вмиг стали злыми. Некрасивыми.

– Быстро отдай его мне, идиотка, – незнакомым, тонким голосом закричал муж. – Ты просто не понимаешь, что это такое… Своим жалким умишком не представляешь всей его ценности. Только попробуй, сучка поганая… Только попробуй – и я убью тебя!

– Ныряй, уродец. Тебе там самое место, – сказала я, разжала пальцы и со всех сил шарахнула по кнопке слива на бачке.

– Тва-а-а-а-рь! – заорал муж.

С нечеловеческим воем он кинулся на меня и толкнул что есть мочи.

Я пыталась избежать падения, но все-таки рухнула на живот, с силой ударившись затылком о бортик ванной.

От удара пальцы разжались и перстень вылетел из моего стиснутого кулака.

В унитаз я смыла не его, а пуговицу от своей блузки.

Но, вопреки всем законам физики, кольцо не полетело на пол, а воспарило вверх.

Это было уже не кольцо – оно раскрылось символом-пентаграммой, сияющей в воздухе, словно налитое солнцем.

Было так чудесно и ярко! Так необычно и волшебно!

Не может такого быть в реальности. Наверное, я слишком сильно приложилась головой и словила глюки.

Егор с хрипом протянулся к символу, но муженьку не хватило ловкости.

Символ снова сложился в перстень и упал.

Упал прямо на меня. Точнее, мне на попу.

И я повалилась в теплое золотисто-красное свечение, вернее, окунулась в этот теплый и ласковый свет.