В свое оправдание могла сказать, что наряды в модельной лавке были преотвратные, словно пошитые специально на бабу, которую на чайник надевают. К тому же искрились, переливались, были украшены таким количеством розочек, что на целый сад хватило бы. И в довершении ко всему весили по тонне каждое. Может и поторопилась я свое розовое в негодность приводить? Наверное, с помощью магии его и перекрасить можно было. Явно не своим мозгом думала, а Изиным.

Больше оправдаться мне было нечем. И вела я себя неприемлемо. А самое главное, что четко осознавала это, но остановиться не могла. Управление телом перехватила Изабелла, точнее то, что от нее в нем осталось. Пить мне и впрямь не стоило, до сих пор ощущалось в голове алкогольное марево. Да, забористое в этом мире пойло – иначе его и не назовешь.

– С тобой все нормально? – осторожно коснулся руки Себастьян, когда я пыталась отодрать волан от юбки.

– Нет, – прошипела, не прекращая своих деструктивных действий. – Уводи меня от сюда, иначе я за себя не ручаюсь.

– Но как же платье?

– Они мне все не нравятся! – и ножкой топнула. – Не буду замуж выходить! Да такое событие раз в жизни, а у меня надеть нечего… Куда ты меня вообще привез? Что нормальных салонов не было?

Изабелла вошла в раж, и я за ней едва поспевала. Голова кружилась, сердце неслось вскачь, того и гляди начну крушить все направо и налево, а может, разрыдаюсь. Я ж теперь слабо адекватная, от меня всего ждать можно. Понял это и охранник, начавший совершать некие пассы руками – никак щиты магические ставит.

Братец подхватил под руку и потащил к выходу. И в карету впихнул едва пинка под зад не поддав. Вот ведь гад рыжий! Выйду замуж – нажалуюсь, как меня в семье третировали и притесняли всячески.

– Домой что ли едем? – Поинтересовался хмуро.

– Без платья? То есть свадьба отменяется? А раз нет, тогда иди и купи мне сам.

– Я?! – Себастьян выглядел ошарашенно.

– Ну давай я вернусь и окончательно с катушек съеду! Сам что ли не видишь – плохо мне.

Меня одарили подозрительным взглядом:

– А ты точно не опасна? – и отодвинулись подальше.

– А я думала ты из прогрессивной молодежи. Не опасная я, просто взбалмошная. Точнее не я, а сестра твоя, – и было это по-настоящему жутко, потому что сейчас очень явственно ощущалось, как чужая суть берет меня под контроль, отодвигая на второй план. – Это должно пройти. Обязано! Главное – больше не пить ничего крепче чая.

– Ладно, – но смотрел все-таки же недоверчиво.

– Только чтобы грудь из лифа не вываливалась, – напутствовала.

– Было бы чему вываливаться…

Вернулся Себастьян быстро. В руках сжимал сверток.

До дома мы ехали молча.

Платье оказалось… красивым. Странно, что я сама его раньше не заметила. А вкус у братца-кролика есть. Плотное кружево мягко обрисовывало фигуру, стелясь шлейфом по полу. И россыпью звезд сверкали на ткани мелкие камешки. И цвет был белый. Хороший такой белый цвет, без капли розовизны.

– А теперь самое главное! – и Себастьян потянул за жемчужную нить, спускающуюся от плеча на спину.

И платье – Охрум его побери! – засветилось. Серебром вспыхнул подол, и морозные узоры поползли вверх, обхватывая талию, грудь и плечи.

Я ощутила себя торшером.

Дернула за ниточку и все погасло. Мрачно посмотрела на Себа. Вот ведь только в него поверила, как взял и все испортил.

– Красиво же! – искреннее недоумевал он.

Ага, именно этим недоумки обычно и занимаются – недоумевают. Ну как я похожа на истинную Изабеллу? Пункт 2, где про дурацкие шуточки и хамство. Однако я – это я и вслух все-таки ничего не сказала.

– А это вот красиво? – и ткнула на хрустальную люстру с магическими шарами вместо ламп под потолком.