), пряжки – галстучную, портупейную, раструбные (на штиблетах и сапогах. – Авт.), гренадёру – фитильную трубку, чтоб от всей меди был блеск; (как) натирать воском и лощить зубком крышку на суме и чистить тесачный клинок; 4-е – как мыть, чистить, белить и натирать зубком лоск у перевязи портупеи и плащевых ремней, как их и пристяжные ремешки на суме и большем плащевом ремне пришивать, застегивать и надевать, и как застегивать и содержать кафтанный погон; 5-е – как волосы чесать, завивать в бумажки, делать букли, тонко напрыскать водою и пудриться, завивать косы, ленточную и волосяную тройную, и зашпиливать бант; 6-е – чтоб чисто умели мыть рубашку, манишки, штибель-манжеты, обшивку на красном галстуке, шляпную обшивку и бант, содержать кисточки в исправности; 7-е – обучать учреждённым при полку молитвам, и на первой случай «Отче наш» и «Богородице дево радуйся». При этом в сём обучении говорить с рекрутом громко и смело, тоже и самому ему тихо говорить не дозволять, и поступать с ним весьма ласково и неторопливо (выделено мной. – Авт.)».

Ротный командир при помощи сержанта и солдата-наставника «имеет времени для совершенного обучения рекрут целый месяц». «В обучении зкзерциции и прочего наблюдать, – приказывал Суворов, – чтоб поступаемо было без жестокости и торопливости, с подробным растолкованием всех частей особо и показанием одного за другим (выделено мной. – Авт.)». «Когда во всем, что до его должности, рекрут будет исправно обучен, ротный командир, не ожидая приказа, к сроку или прежде срока представит его полковому командиру». В этот момент Суворов, по его энергичному характеру вмешивавшийся и в более раннее обучение, мог должным образом проверить уровень подготовки каждого солдата и преподать ему свои уроки.

Обучение караульной службе велось уже практически. «После (капитан) употребляет его в ротный караул три недели не меньше шести суточных смен; а потом и в полковой караул три недели не меньше трёх смен. После чего очередует со старыми (солдатами) в караулы и иногда в ближнюю ротную и полковую отлучку, только при старых (солдатах), от причисления его в роту до полугода. Напоследок и в дальнюю отлучку, только в первой раз не одного, но вместе со старыми рядовыми».

Первым делом капралу, старшему сержанту и ротному следовало позаботиться, чтобы новобранцы «имели на себе смелый и военный вид: головы вниз не опускали, стояли станом прямо и всегда грудь вон, брюхо в себя, колени вытягивали и носки розно, а каблуки сомкнутыми в прямоугольник держали». Суворов желал, чтобы его солдаты «глядели бодро и осанисто, говорили со всякой особой, и с вышним и нижним начальником смело. И когда он (начальник) о чем спросит, чтобы (солдат) громко отзывался, прямо голову держал, глядел в глаза, станом не шевелился, ногами не переступал, коленей не сгибал. И отучать весьма от подлого вида и речей крестьянских» (выделено мной. – Авт.)!

Обучив рекрутов правильно стоять «во фронте», можно было начать учить их «поворотам», вначале поодиночке, затем шестёрками, шеренгами «и всей командой в три шеренги» (построение в три шеренги – основной боевой порядок пехоты в те времена).

«После приступить к хождению». Эта сложнейшая наука, пренебрежительно именуемая историками «шагистикой», была условием единства любой боевой единицы пехоты. Без неё не только корпус (в Семилетнюю войну Румянцев водил солдат в бой корпусными построениями), но полк, рота и даже взвод не могли держать строй. Сбившись в кучу или рассеявшись, регулярные солдаты теряли свои преимущества, основанные на плотном огне и правильном манёвре.