Суверенная экономическая модель также имеет преобладающий долгосрочный взгляд на экономическое благополучие с точки зрения независимости, самодостаточности и стабильности. Одновременно она пытается захватить и сохранить богатство, созданное в стране. Усиление конкуренции не приветствуется многими крупнейшими игроками международной отрасли и странами с такими отраслями. Таким образом, страна, которая идет по этому пути, сталкивается с очень сильным давлением. Поэтому она подвергается критике, презрению и остракизму как в средствах массовой информации, так и в научных кругах со стороны большинства экономических экспертов и заинтересованных сторон. Печально видеть, что лишь несколько стран, таких как Китай, Россия, Индия (частично) и Иран, проводят суверенную экономическую политику. Другие, вольно или невольно, отказались от экономического контроля над своей страной. Это негативно сказывается на их экономике в долгосрочной перспективе.

Политические последствия суверенной экономической модели также имеют непреднамеренный политический угол для стран, которые хотят вернуть бразды правления своей экономикой, чтобы организовать измененные механизмы, подходящие для местных условий. Некоторые страны имеют более «социалистические» наклонности. Президент России Владимир Путин несколько раз упоминал о «социальных обязательствах» бизнеса; в Китае президент Си Цзиньпин и Коммунистическая партия Китая создали концепцию «общего процветания» в 2021 году. Оба этих лидера хотят вывести свою экономику из-под определяемого «либеральным порядком» статус-кво и его экономических методов работы. Оба хотят создать свой собственный вкус, более полезный для своей страны и ее граждан.

В таких странах, как США, экономический национализм с такими девизами, как «Сделано в США», «Покупайте американское» и «Американские рабочие места», по-прежнему вызывает у некоторых людей своего рода националистические, патриотические чувства. Его можно сравнить с палестинским движением за бойкот, отчуждение и санкции (BDS), но в целом против любых иностранных брендов или товаров.

Многие думают, что импортозамещение – это экономическая изоляция, что это значит перекрыть весь импорт и стать экономическим отшельником. Это не так, если только речь не идет о полных санкциях или эмбарго. Иногда применяются секторальные санкции, и в этом случае борется эта разграниченная часть экономики. Импортозамещение опирается на устоявшиеся цепочки поставок и постепенно начинает превращать цепочки поставок в местные. Итак, отрасль начинается с низкоуровневой хозяйственной деятельности и сборки деталей и лишь медленно, на более позднем этапе, заменяет весь стек поставщиков местными компаниями. Кроме того, обычно разрешен импорт, но с высокими таможенными акцизами.

Для некоторых стран, особенно в Африке, суверенная экономика с импортозамещением была частью плана по обретению экономической независимости в 1960-х годах. Итак, после того, как страны добились независимости, политическая эмансипация уступила место определенной политике. Они были приняты и реализованы, но без планирования и иностранного вмешательства они мало что дали.

Нужна политическая воля для оздоровления народного хозяйства, и декларируется множество доводов и лозунгов, но, как правило, реальных изменений не происходит, потому что статус-кво удобен большинству. Это нужно изменить.

В контексте бизнеса суверенитет – это концепция, согласно которой государство или страна полностью отвечает за свои крупнейшие предприятия и деловую политику. Чтобы быть суверенной, страна должна быть свободной от сопротивления или вмешательства со стороны внешних (или контролируемых извне) субъектов, которые действуют по идеологическим или геополитическим причинам, саботируют бизнес-процессы из «чистой жадности». Следовательно, страна должна жестко контролировать свои крупнейшие компании, свою экономическую инфраструктуру и свои основные экономические движущие механизмы. При этом часто содействие нескольких участников рынка и внешних миноритарных акционеров полезно для управления. Они выступают в качестве противовеса бюрократическому и политическому характеру государственных компаний и в виде эталона качества и инновационности продукции.