Не боялся тех слов Джайгебек ― чего же тут бояться, когда он у суудер-эдзена в милости?

Всё лучше да лучше жил Джайгебек, уже и на соседей свысока подглядывать начал. Не стало никого, кто бы был столь же гордым и отчаянным, как Джайгебек-скорняк. Не боялся он рисковать ― чего бояться тому, кто не знает неудачи? С самыми отчаянными людьми связался, и только еще больше разбогател.

Как-то раз, когда пришли в степь холода, поехал Джайгебек свои земли осмотреть, табуны свои проведать. Ехал он дальней дорогой, кутался в дорогой плащ, да поглядывал по сторонам. Грустным было в тот день небо, серые тучи ходили над самой землей. Погрустило небо без солнца, погрустило, да расплакалось.

Закутался в плащ Джайгебек, едет себе по дороге. Вдруг слышит ― зовет его кто-то. Огляделся скорняк, и увидел на дороге изможденного нищего в дырявых лохмотьях. Медленно брел нищий по дороге навстречу Джайгебеку. Попросил нищий милостыни, но ответил ему Джайгебек:

– Говорили мне мудрые шаманы, что богатство подобно воде ― если каждому по капле налить, то так и целое море иссушить можно. Ступай своей дорогой.

Побрел нищий дальше, а Джайгебек вперед поехал. Ехал он, ехал, дождь всё сильнее и сильнее становился. Проехал он сколько ни есть дороги, и повстречался ему седой старик. Тяжело тот шел по дороге, опираясь на свою клюку. Попросил седой старик милостыни, но ответил ему Джайгебек:

– Говорили мне мудрые шаманы, что богатство подобно воде ― если каждому по капле налить, то так и целая река пересохнет. Ступай своей дорогой.

Пошел старик дальше, а Джайгебек поехал вперед.

Пуще прежнего припустил дождь, совсем почернело небо, засверкали на нем яркие молнии. Едет Джайгебек, в плащ кутается. Видит ― впереди идет кто-то. Подъехал Джайгебек ближе, видит ― идет по дороге юноша. Поздоровался юноша с Джайгебеком, рассказал, что идет к старому шаману за лекарством для больной матушки. Продал он свой халат, продал единственную курицу, выручил за них всего лишь несколько медных монет. Стал юноша просить у Джайгебека милостыни, но сказал на это скорняк:

– Говорили мне мудрые шаманы, что богатство подобно воде ― если давать каждому хлебнуть из твоего колодца, то рано или поздно пересохнет он. Ступай своей дорогой.

Пуще прежнего стал юноша просить Джайгебека, уговаривать взять его в батраки.

– Хорошо, ― говорит Джайгебек, ― если так, то дам я тебе милостыни, а ты за то пойдешь ко мне в услужение.

Снял Джайгебек с пояса кошелек, развязал ― а вместо золотых монет в кошельке одни черепки. Поднял Джайгебек глаза ― а вместо юноши перед ним суудер-эдзен стоит, хмурит черные брови, а в глазах его будто вся ночная тьма спряталась.

– Такова доброта твоя, Джайгебек-скорняк? ― спрашивает суудер-эдзен. ― Помогаешь ты лишь тем, от кого ты получишь выгоду? Спас ты от бури моего Младшего, чтобы получить моей милости? Три раза я испытал тебя, Джайгебек, три раза приходил к тебе в разных обличьях, но не дал ты и медной монетки ни дряхлому старику, ни больному нищему, а подал лишь тому, кто согласен был на тебя работать. Правду сказали тебе старые шаманы, что богатство подобно воде ― сколь не пытайся его удержать, всё равно сквозь пальцы утечет.

Сказал так ― и истаял, словно и не было его. Испугался Джайгебек, ударил коня и поскакал вперед. Долго гнал коня, долго подхлестывал, пока, наконец, не споткнулся верный конь, не сломал ноги. Кубарем скатился с него Джайгебек, едва не убился, плащ дорогой порвал, весь в грязи перепачкался. Пришлось идти до пастбищ пешком, а навстречу Джайгебеку бегут его табунщики, вести несут дурные ― поднялась страшная буря, перепугались той бури кони, разбежались в разные стороны, не смогли их пастухи удержать.