Ананду стало неловко – шеф разведки задел за живое. Он смущенно покашлял:

– Кажется, вы очень любите детей, господин Купер.

– Да, это моя слабость. Ради детей я готов на все. Если мой Феликс попросит меня, например, ходить на работу на ушах, я это сделаю.

– А я своих не балую, – вмешался круглый Вице-президент. – Из балованных детей вырастают кретины, милый мой. Вон их сколько ходит по улицам, уже и не поймешь, кто парень, а кто девушка. Волосы зеленые, лицо в цветочек… тьфу!

– Ничего, пусть лицо в цветочек, главное, чтобы шли туда, куда надо и никуда не сворачивали, – сказал Купер и стал есть.

– А куда надо, по-вашему? – Ананд тоже взялся за вилку, поковырялся в тарелке и отложил прибор. Есть совершенно не хотелось.

– Знаете ли, господин Ананд, времена настали слишком либеральные. – Шеф разведки повертел в воздухе вилкой и ножом. – Я не люблю Лигу, но я за порядок и против тех, кто его нарушает. А молодежь уже сама не знает, куда бросаться. И меньше всего, кстати, ей нравится организация госпожи Де Бург. Ей подавай чего-то небывалого, противоречащего порядку. Вот мой духовник отец Вито рассказал вчера, что случилось на Западе в одном городке. История меня просто потрясла. Восемнадцатилетняя девчонка принялась толковать тамошним прихожанам о каком-то единстве, конце света, Учении Братства.

Ананд старался оставаться спокойным, хотя сердце подпрыгнуло к самому горлу и сжалось. Кто?.. Кому из них восемнадцать? Кажется, Лючие не было двадцати… Боже, Боже, ну почему она это сделала…

– Как вы сказали? Учение кого? – переспросил Вице-президент, навалившись жирным телом на стол, чтобы лучше видеть собеседника.

– Братства, – с отвращением повторил Купер. – Оказывается, в церковных кругах о них знают давно и называют Язычниками. Отец Вито говорит, их явление было рассчитано по звездам. Язычники приведут к новому вавилонскому столпотворению. Все знали, только я ни о чем не знал! – Он хлопнул себя по лбу. – Тут враг у самого порога, а я занимаюсь ерундой!

– Ничего, господин Купер, зато девчонка ваша, – кругло улыбнулся Вице-президент. – Уж мы наслышаны, как вы умеете развязывать языки.

Теперь лицо Купера стало серым.

– Ничего не моя. – Он скорбно замолчал, и Ананд все понял. – Население там очень богобоязненное. Возмущенные старушки стали таскать ее за волосы, тут она то ли случайно, то ли не случайно стукнулась виском о край скамьи и… нет свидетеля.

Ананд поднялся и, не сказав ни слова, вышел из зала. Ему было все равно, что подумает Купер или Вице-президент, ему было наплевать на все. Лючия погибла, веселая славная девочка растерзана толпой, а он тут, в роскоши и блеске ведет светские беседы с негодяями… Он захлебывался слезами, они клокотали в горле, не давая вздохнуть. Ничего не видя и не слыша, он прошел в туалетную комнату и запер дверь изнутри. Он хотел выплакать эту боль, раздирающую грудь, но слезы куда-то пропали, погрузились в легкие, загустели. Он бродил от стены к стене, пытаясь удержать ускользающее сознание. Но мир все же потемнел.

«Мистраль» прибыл с опозданием. После неразберихи с кодами и паролями передача груза в конце концов завершилась. Элиот Рамирес сдал полномочия, отправил рапорт начальству, получил открепление и, весело посвистывая, пошел в медотсек. Он был в прекрасном настроении и хотел поболтать с кем-нибудь об этом. Доктор был лучшей кандидатурой, потому что умел слушать.

Эли вошел и крутанулся на одной ноге.

– Доктор Лин, ты представляешь, все дела закончены и мы летим домой!

– И что же тут хорошего? – бесцветно отозвался Лин, не глядя на него.