– Мама!

Карлотта схватила простыню, прикрывая свое избитое тело. Она хныкала и стонала, пока что не до конца узнавая Билли. Жгучая боль заполнила ее грудь. Круги и звезды все еще мешали видеть; казалось, ей выкололи глаза.

– Мама!

Это был голос Билли. Жалкий, слабый испуг в его голосе пробудил в Карлотте какой-то инстинкт, потребность взять себя в руки, сосредоточиться, действовать.

– Ох, Билл!

Билли подбежал к ней. Они обнялись. Карлотта плакала. Ее затошнило. Она почувствовала боль в гениталиях, которая распространялась до бедер и даже до живота. Ее будто уничтожили изнутри. Внутри разгоралась агония, ее было не остановить.

– Билли, Билли, Билли!..

– Что такое, мам? Что случилось?

Карлотта огляделась. Теперь она осознала самое ужасное: в комнате никого не было.

Она повернулась. Окна все еще были закрыты. В панике она посмотрела на шкаф. Только обувь и одежда. Там никто не спрячется.

– Ты кого-то видел?

– Нет, мам, никого.

– Входная дверь закрыта?

– Да.

– Тогда он в доме!

– Здесь никого нет, мам!

– Билли, ты должен позвонить в полицию.

– Мама. В доме никого нет.

Карлотта судорожно соображала. Билли был почти спокоен. Он испугался только ее реакции. Его неясный взгляд изучал лицо Карлотты с мягким детским испугом, с нежной заботой маленького мужчины.

– Ты никого не видел? – спросила она. – И не слышал?

– Только твой крик. Я прибежал из гаража.

Теперь в дверях стояли Джули и Ким. Крайне напуганные. Они посмотрели на Билли.

– Это просто кошмар, – сказал им Билли. – Мамочке приснился кошмар.

– Кошмар? – повторила Карлотта.

Билли все еще обращался к девочкам.

– У вас тоже бывают кошмары, – сказал он. – А теперь он приснился мамочке. Идите спать.

Но девочки так и застыли в дверях, смотря на Карлотту.

– Посмотрите в ванной, – попросила она.

Девочки повернулись, как роботы.

– Ну? – потребовала Карлотта.

– Там никого нет, – сказала Джули. Поведение Карлотты пугало ее до слез.

– Ну все, тише, – сказал Билли. – Давайте все ляжем спать. Идем.

Карлотта, не веря в происходящее, машинально завернулась в простыню, подоткнув края. Она пыталась унять дрожь. Разум был в смятении. Тело избито. Но в доме было тихо.

– Господи, Билли, – сказала она.

– Это был сон, мам. Кошмар будь здоров какой.

Сознание вернулось к Карлотте, будто это все и правда был сон. Такое пробуждение, как восхождение из ада.

– Господи, – прошептала она.

Карлотта взглянула на часы. Было 23:30. Почти. Может, она и успела бы уснуть. Но Билли все еще был одет в джинсы и футболку. Что произошло? Карлотта попыталась сесть на край кровати, но у нее все болело.

– Можешь уложить девочек, Билл? – попросила она.

Билли вывел сестер из комнаты. Карлотта потянулась за халатом. Он валялся на полу красным комом. Даже не близко к стулу, куда она всегда его вешала.

– Надо выйти отсюда, – сказала Карлотта.

Она натянула халат и села на край кровати. Силы иссякли. Она посмотрела на свои руки. Над локтями, обтянутыми фланелью, виднелись красные следы. Она чувствовала, что вывихнула мизинец, когда боролась. Боролась? С кем?

Карлотта встала. Она едва могла ходить; чувствовала себя почти выпотрошенной. На мгновение у нее возникло жуткое ощущение, что она, возможно, все еще спит. Но оно прошло. Она потянулась вниз и почувствовала влагу. Не кровь. И ничего. Никаких признаков… Она медленно ззатянула пояс и вышла из комнаты. Впервые кровать показалась ей чудовищной, орудием пытки. Затем она закрыла дверь.

Карлотта не сомневалась, что ее избили и изнасиловали. Она пришла на кухню. Джули и Ким пили молоко и ели «Орео». Билли неуверенно сидел у двери. Наверное, думал, действительно ли можно пойти спать. Или что-то все еще было не так?