– Он просто… испарился, когда Билли включил свет.

– Может, он вылез в окно.

– Нет. Окна были закрыты. Он исчез.

– Но вы его чувствовали?

– Определенно.

– И это был мужчина?

– Большой мужчина.

– Вам было больно?

– Да. Конечно.

– Ладно. Что произошло после?

– Той ночью уже ничего. Но следующей…

– Это повторилось?

– На этот раз сзади.

Шнайдерман потер бровь. Теперь он казался еще моложе, чем в начале. Карлотта подумала, что он, должно быть, очень умен, раз так рано стало врачом.

– Что подумал ваш сын?

– Он пришел с соседом. Они решили, что у меня галлюцинации.

– С чего бы им так думать?

– Потому что я кричала, но там никого не было.

– Вы когда-нибудь принимали наркотики?

– Никогда.

– Хорошо. А что подумали вы?

– Я… я не знаю. Я… точно чувствовала боль. Внутри все горело. Такое не спутаешь. Я чувствовала на себе его запах…

– У него был запах?

– Да. Мерзкий.

– Понятно.

– Я не уверена, что он…

– Эякулировал?

– Да… Кажется, да. Но когда включили свет, я словно проснулась. Вынырнула из тьмы. И больше никто не испугался. Никто не думал, что в комнате был посторонний.

Шнайдерман кивнул. Кажется, он смог разговорить Карлотту. Теперь он снова наблюдал за ней: за мимикой, языком тела, тоном голоса. Ему нужно было подтверждение тому, о чем он думал.

– Вы сказали, это произошло в третий раз.

– Не совсем. Я услышала, как он идет. Почувствовала запах. И выбежала из спальни.

– Что было потом?

– Я схватила детей и убежала как можно быстрее. Мы поехали к моей подруге.

– А потом?

– Ничего, – пожала плечами Карлотта. – Мы неделю жили у Синди. Мне стало лучше. Да всем нам. Но я не могла там остаться. Вчера я вернулась домой с детьми. Синди ночевала у меня. Все было хорошо. Я проснулась, мы позавтракали, а потом я села в машину. Поехала на свои курсы секретарей в западном Лос-Анджелесе.

– И тогда вы услышали голоса в машине.

Карлотта кивнула. Ее глаза, как у кролика, время от времени ловили его взгляд в поисках какой-то поддержки.

– Ну, что вы думаете? – спросила она. – Отвечайте честно. Говорите.

Она достала сигарету. Зажигалка дрожала в руке. Шнайдерман подождал, пока она затянется. Ему нужно было сохранять ее доверие. Не врать.

– Карлотта, – сказал он, – разумеется, все очень серьезно.

– Думаете, я сумасшедшая?

– Сумасшедшая? Все воспринимают это слово по-разному.

Он ей улыбнулся. Но Карлотта видела, что он не поддался. Он все еще оставался профессионалом, скрывал свои чувства. Не расслаблялся.

– Кто-то может остаться с вами? – спросил доктор.

– Мой сын, Билли.

– Сколько ему лет?

– Пятнадцать.

– А что насчет вашей подруги, Синди?

– Не сегодня. Может, через несколько дней.

– Я хочу, чтобы с вами кто-то был, Карлотта. Все время. Вы не должны оставаться одна.

– Хорошо.

– Нам нужно провести анализы. Психологические тесты. Это не больно.

– Сейчас?

– Можно завтра.

– Мне нужно идти на курсы секретарей. Я на соцобеспечении, там отмечают посещения.

– Поговорим с медсестрой на выходе. Обычно мы можем договориться с обеспечением.

Карлотта затянулась наполовину выкуренной сигаретой.

– Значит, вы ничего не можете сделать?

– Нет, пока не определю, в чем именно проблема. У меня есть версии, но нужны тесты, чтобы убедиться.

– К тому времени я уже умру.

– Нет. Я так не думаю.

– Сегодня они пытались меня убить.

– Думаю, если вы останетесь с кем-то, все будет хорошо.

Карлотта откинула волосы со лба. За дверью слышались отдаленные голоса.

– Я не знаю, что делать, – просто сказала женщина.

– Вы уже поступили правильно, обратившись к врачу.

– Вы так считаете?

– Конечно. Это первый шаг. И самый сложный.

Наступила зловещая тишина. Они немного подождали. Карлотта молча встала, распрямляя юбку. Они вышли за дверь.