Нагарджуна отвергает принцип тождества, где каждое существо может быть определено только в соответствии с двумя категориями «существующее» или «несуществующее». Вместо этого он утверждает, что реальность не может быть сведена к таким категориям и что понимание природы реальности требует более сложной и гибкой системы категорий.

В целом, данный стих говорит о том, что понимание природы движения и реальности в целом не может быть сведено к двум категориям «движущееся» и «недвижущееся», и что для полного понимания реальности нужна более сложная и гибкая система категорий.

Этот стих Нагарджуны подчеркивает, что движущееся (gantā) на самом деле не движется, так же как и недвижущееся (agantā) не движется. Затем он задает вопрос: возможно ли, что есть кто-то третий (kas tṛtīyo) который движется, и отличается от «движущегося» и «недвижущегося»?

2.9. Говорится: «движущийся двигается». Но как это возможно, когда без «акта движения» не появляется «движущийся»?

Этот стих продолжает размышления Нагарджуны о взаимозависимости между движущимся и актом движения. Он указывает на то, что говорится, что «движущийся двигается» (gantā tāvad gacchatīti), однако как это возможно, если без акта движения (gamanena vinā) не появляется само понятие «движущийся»? Нагарджуна подчеркивает, что понятия движущегося и акта движения взаимозависимы и не могут существовать отдельно друг от друга. Это также поддерживает его концепцию о пустотности и взаимозависимости всех явлений.

Нагарджуна показывает, что идея «движущегося», отделенного от «движения», является ложной. На самом деле, «движущийся» и «движение» являются неразделимыми и не могут существовать отдельно друг от друга. Движение является неотъемлемой частью движущегося и наоборот.

Таким образом, стих указывает на то, что мы должны осознать, что все феномены, включая движение, не имеют независимой сущности и существуют только взаимозависимо. Без глубокого понимания этой природы мы не освободимся из ловушки заблуждений и иллюзии.

Этот стих можно также толковать и в контексте нашей жизни. Мы сами создаем иллюзию о нашем «движении» и «движущихся» на основе наших желаний, мыслей и действий. Однако, если мы разберемся в природе нашего существования, мы поймем, что все явления, включая нашу жизнь, также существуют только взаимозависимо и не имеют независимой сущности.

Например, информация не является физической субстанцией и не может физически перемещаться из одного места в другое. Однако, мы используем термин «движение» в контексте информации как метафору или образное выражение для описания процесса передачи или распространения информации.

Информация может быть закодирована на физическом носителе, например, на бумаге, в электронной памяти компьютера или в сигналах радиоволны, и этот носитель может физически перемещаться. Однако сама по себе информация – это абстрактный концепт, который описывает упорядоченность или структуру в системе, а не что-то, что может буквально двигаться.

Так что, когда мы говорим о «движении информации», мы на самом деле имеем в виду передачу или распространение этой упорядоченности или структуры от одной системы (или части системы) к другой.

2.10. Тот, кто выдвигает мнение «движущийся двигается» и кто обнаруживает движение двигающегося, должны прийти к выводу, что есть движущийся без движения.