Хозяйка договаривать не стала, поймав мрачный взгляд мужа. Гость ещё больше застеснялся, перевёл разговор на другое:

– А почему планету, которую вы терроформируете, называют планетой? У неё нет названия?

– В космоатласе есть числовое обозначение, о чём вы, космолётчик, прекрасно знаете. А человеческое название мы, биологи, решили ей не давать.

– А-а, понимаю, – протянул дед, – оставили эту честь существам, которые там вырастут. Что ж, красивое решение. Знаете, я тут тоже думал, думал и решил. Ребёнку и вправду нужен кто-то в настоящем теле – в этом я вас целиком и полностью поддерживаю. Поэтому вот что предлагаю. Ты, Елена Петровна, давай шагом марш в консерварий, а я побуду с парнишкой. Не обещаю, что долго. Может, год, может, больше.

– А как же…

– Мой возраст? Молодость не вернуть, чего уж теперь дуть на сбежавшее молоко. В холодильнике я был долго, обратно пока не хочется. Так что вполне располагайте мной.

Сергей помолчал и, глянув на жену, предложил:

– Через год мы начнём подбирать учителей для Маркуса, и заранее просим вас вести курс существимости. А пока будем рады просто вашим визитам… Может, вам удастся найти контакт с мальчиком.

Вот тогда старый космолётчик и выдал сентенцию про детей-инопланетян.

– Деда, а почему они корчатся? Им больно?

– Они слепые, поэтому извиваются, чтобы землю свою найти. Мы же их из земли вытащили. А больно… не знаю, Маркуша. Ты, это, сильно пальчиками не сжимай, легонько так… и насаживай. Молодец. А теперь поплюй.

Марчик старательно сплюнул на крючок с червём и, подражая деду, мотанул удочкой, закидывая наживку в воду. Затем уставился на поплавок. Молчать долго он не умел:

– Деда, а они настоящие?

– Кто?

– Червяки.

– Так ты уже спрашивал.

– А сейчас они настоящие?

– Что же с ними сделается? Как были настоящие, так и остались.

– Деда, а рыбы настоящие?

– Вот поймаем и посмотрим. Ты помалкивай, а то улов спугнём…

Старик и трёхлетний мальчик сидели на берегу небольшого круглого озера и удили рыбу. Это был первый их поход к озеру. Вдруг Марчик вскочил и, едва не выпустив удочку из рук, истошно закричал:

– Ловль!

– Тащи её! – Степаныч тоже вскочил на ноги.

В воздухе сверкнуло что-то серебристое и упало в траву. Малыш склонился над трепыхавшейся добычей и разочарованно протянул:

– Игру-ушечная.

– Знамо дело, – поддакнул дед, – они же все маленькие, плотвички-то.

– Не настоя-ящая…

– А ты как угадал? Ну, клади в ведёрко свой почин и червяка снова насаживай. Они хоть и боты, а жрут червей будь здоров.

– Деда, а боты это те, кто не настоящий?

– Ну, вроде того.

– А почему боты?

– Так их называют. Есть русское слово «работать», и вот один древний писатель, Чапек его фамилия, от этого слова придумал другое – «робот». Но у нас же народ ленивый, и, чтобы длинное слово не говорить, сократил его, вот и получился «бот».

– У меня тоже есть игрушечный бот, он умеет ходить, и мы с ним разговариваем. Только он глупый, а с тобой, деда, интереснее разговаривать.

– Ну, спасибо, парень. Они глупые, потому что у них мозгов нету. Вот у этой рыбицы не мозги, а биоэлектроника. Хочешь посмотреть?

Не дожидаясь ответа, Григорий Степанович достал плотвичку из ведра и просунул в её пасть лезвие складишка:

– Не жалко тебе? Всё-таки первый улов. Ну да будет урок…

Вспоров горло, дед разломил рыбью голову надвое и протянул малышу:

– Видишь красненькое? Это вроде как живая материя, сдублированная в креаторе. А в ней белёсые крапинки, скользкие, как пластмасса, – это электроника. Мозги-то скопировать не трудно, да только не работают они, искусственные, вот и вставили туда простенькую электросхему. Есть две вещи, которые отличают живое от неживого, – сознание и способность себя воспроизводить. И эти две вещи никак не копируются внутрь роботов, потому что сущее не копируется. Ну, вырастешь, сам узнаешь.